Он медленно спросил:
– Почему ты ночевала в ресторане, Мила?
Черт, дерьмо.
– Я не собиралась рассказывать тебе, – сказала я прежде, чем успела себя остановить, а потом проворчала, – должно быть, сотрясение мозга.
– Что?
Я закапывала себя в могилу.
Пришлось закусить губу.
– Должна признать, вчерашний инцидент был неприятен, но он не имеет ничего общего с моей способностью позаботиться о себе.
– О чем ты говоришь?
Я вздохнула, понимая, что мне придется сказать ему правду, потому что я не умела врать, а Иван ни за что не купился бы на историю, которую сейчас рождал мой мозг. В ней принимали участие автобус, котенок и мой героизм.
– Я расскажу тебе, но ты должен обещать, что не скажешь папе. Не хочу его беспокоить.
– Обещаю, – прорычал он.
– Ну, если хочешь правды… на меня в некотором смысле напали и, возможно, чуть не убили.
Молчание.
– Но не волнуйся. Очевидно, у того человека фобия подвесок в форме морской звезды, так что я сбежала. – Я отодвинула в сторону платье на вешалке.
Колоритное русское ругательство.
– Где ты?
– В магазине.
Я не собиралась рассказывать ему о своих планах на сегодняшний вечер. Я знала, как это будет воспринято, по крайней мере моим папой, когда Иван донесет ему на меня. Ивану никогда не было дела до того, с кем я встречалась. Его безразличие растоптало мою первую влюбленность и фантазии… созданные грязными книжками мисс Марты, которые я таскала у нее тайком. О рыцаре на белом коне, обезглавливающем других мужчин за один лишь взгляд на меня. Хотя в том сказочном мире кровь не била фонтаном, там ее просто не существовало.
Ожидания у меня были нереалистичными, немного ужасными и весьма незаконными.
Но девочки имеют право мечтать.
– В магазине? – Голос его прозвучал растерянно.
– Да.
– На тебя напали, ты встала и пошла в магазин.
– А чего ты хотел от меня? Чтобы я обрыдалась в подушку?
Может быть, я должна была чувствовать травму, но почему-то чувствовала лишь раздражение от всего этого. Я надеялась, что у лица со шрамом был дерьмовый день.
– Мила… Я хочу, чтобы ты оглянулась. – В его голосе послышались нотки дурного предчувствия. – Кто-нибудь наблюдает за тобой?
Я застыла, волосы на затылке встали дыбом.
– Что? С чего бы кому-то следить за мной?
– Просто сделай это. И сделай не очевидно.
Холодок пробежал у меня по спине, я осторожно оглядела магазин, начиная с пары женщин, разговаривающих у прилавка, до других, примеряющих аксессуары и просматривающих вешалки с одеждой. Они поглядывали на меня время от времени, но так, как поглядывали бы на не вписывающуюся в окружение туристку. Я выглянула в витрину, но не заметила ничего необычного.
– Ты знал, что моя мать была здесь знаменитостью? – спросила я. Может быть, у нее поклонники, как у Чарльза Мэнсона.
Он вздохнул.
– Знал, да? – сказала я обвиняюще. – Почему ты мне этого не сообщил?
– Потому что ты начала бы рыться в том, что тебя не касается.
– Не касается? Она была моей мамой!
– Почему бы тебе не сказать это чуть погромче, чтобы услышал весь город? – упрекнул он.
– Да кому какое дело?
– Я хочу, чтобы ты оставалась где-нибудь в общественном месте до тех пор, пока я не приеду тебя забрать.
От тона его голоса у меня перехватило дыхание.
– Иван, ты меня пугаешь.
– Хорошо. А теперь передай телефон одной из продавщиц, чтобы я мог выяснить, где ты.
Я сделала шаг к прилавку, но что-то остановило меня.
– Я еще не готова возвращаться домой.
