Доктор Сен и Элена Сарфатти, офицер медицинской службы, заглядывали к нему на несколько минут каждый день. Сен все еще готовил официальный отчет и постоянно расспрашивал о каждой минуте с того момента, как Анри показал ему скафандр, и до того, как Роб вернулся на станцию в одиночестве.
Допрос, правда, казался скорее нудным, чем тяжелым: самое страшное осталось на видео, и об этом говорить не приходилось.
С доктором Сарфатти все было хуже: она хотела, чтобы Роб говорил с ней о своих чувствах.
– А можно мне просто антидепрессантов дать?
– Только если объяснишь, почему тебе кажется, что ты в них нуждаешься.
– Потому что я слышал, как кричит парень, которого вскрывают инопланетяне!
Обычно они полчаса кружили вокруг да около, прежде чем она выдыхалась и отдавала таблетки. Иногда это были антидепрессанты, иногда – транквилизаторы, а однажды доктор Сарфатти заставила его принять стимулятор памяти. И это было ошибкой: следующие шестнадцать часов каждый раз, когда Роб вспоминал об Анри (а, отсиживаясь в своей комнате, ему особо не о чем было думать), в его голове немедленно всплывала полная и очень детальная картина всего произошедшего.
Неделю спустя Роб наконец вернулся к работе – скорее, от скуки. С молчаливой поддержки Сена он перестроил свое расписание, чтобы свести к минимуму встречи с экипажем. Пристрастился работать в ночную смену, отсыпался днем и сидел в своей каюте, пока остальные не отправлялись спать. Еду ему оставляли на камбузе, где ее было легко разогреть. Казалось, Роб вернулся на старшие курсы, с их свободным посещением и учебой по ночам.
* * *
Широкохвост не помнит себя от усталости, когда добирается до Бесконечного Изобилия. Селение выглядит ровно так, каким он его помнит: высокий холм в два кабельтова в поперечнике, на вершине – главный источник, накрытый каменным куполом, и от него разбегаются трубы, питая систему меньших каналов. Каждая принадлежит одному из землевладельцев, ее диаметр установлен законом; нарушение потоковых прав – это преступление и настоящий грех.
По нижним склонам холма и на равнине вокруг источника пограничные камни отмечают пределы владений. Все вокруг покрыто ответвлениями трубопроводов, вдоль которых размещаются посевы сельскохозяйственных культур, в зависимости от предпочитаемой температуры и скорости потока.
Владение Широкохвоста – Песчаный Склон – находится на широкой стороне холма, куда холодное течение с диких земель наносит ил. Когда он минует пограничные камни, даже вода начинает пахнуть по-новому: знакомо и успокаивающе. В своем имении Широкохвост наконец расслабляется. Как и все землевладельцы, он по-настоящему спокоен только в пределах собственных границ.
Как обычно он приподнимается, выпрямив ноги, и дает громкий сигнал, проверяет, все ли в порядке. Дом откликается уверенным и – к сожалению – слишком чистым эхо. Сеть труб работает тихо: ни шуршания протечек, ни бурления засоров.
Трубопровод Широкохвоста непохож на остальные в Бесконечном Изобилии. Он использует математические модели, основанные на пропорциях кровеносных сосудов крупных животных, чтобы выверить диаметр ответвлений. Его урожаи почти на одну восьмую больше, чем у бывшего хозяина, Плоскотела, но все равно меньше, чем на любом другом участке в селении.
Дом стоит посередине имения: три длинных зала со сводчатыми каменными крышами для защиты. Трубы подводят к нему теплую воду, а ниже по течению слив поддерживает буйный рост жесткопера. Широкохвост пересекает границу и дает сигнал, чтобы привлечь внимание. Достигнув двери, он скидывает смотки и вещевые мешки, затем снова громко зовет подмастерьев. Никакого ответа.
