– И не говори! – поддержала рассказчицу товарка. – Хорошо, что во дворе стрелять не начал! Сколько бы народу поубивал!..
– Так, мамки, понятно все! – оборвал ее Олег. – Он в каком подъезде жил?
– А вот в этом подъезде и жил, – ответила разговорчивая. – На третьем этаже. Только в его комнате ничего не осталось. Наркоманы все вытащили!
– А соседи куда смотрели?! Там, наверно, опечатано было?!
– А соседи им помогали! В этой квартире, не приведи Господь, что деется!
Они неожиданно загалдели хором. Олег послушал их немного и понял только то, что в восемнадцатой квартире собралось одно ворье с алкашней.
Он поднялся на третий этаж. Дверь в восемнадцатую квартиру была приоткрыта. Собственно говоря, другого после рассказа старух он не ждал. Олег без стука вошел в прихожую и прислушался. В одной из комнат выпивали, были отчетливо слышны пьяные голоса и звон посуды. Неожиданно по коридору на допотопном трехколесном велосипеде проехал мальчуган лет пяти. Велосипед безбожно скрипел, а лицо ребенка было перепачкано шоколадом от конфет. И еще совсем рядом стонала женщина. Олег прислушался и поправил кобуру с левого бока.
К его облегчению выяснилось, что на кухне с похмелья маялась всклокоченная и неприбранная баба лет сорока пяти. Она сидела, облокотившись на стол и закрыв лицо руками. На появление Олега не отреагировала. Ему пришлось откашляться, чтобы привлечь к себе внимание.
– Чего надо?! – спросила она, посмотрев на него сквозь пальцы.
– Тарасов где жил?
– Надо то тебе чего?!
Она оторвала от лица ладони и посмотрела на него глазами, пожелтевшими от сивухи.
Олег бросил на стол пятидесятирублевую бумажку1 и повторил вопрос.
– Комната без двери, – немного оживилась собеседница. – Хороший был парень – Денис. Жалко его, пропал человек…
– Ты что-то знаешь? – Олег склонился над ней, задерживая дыхание, чтобы не ощущать смрад от застарелой тошноты, чеснока и водочного перегара, который стал частью ее дыхания.
– Ничего я не знаю! – ответила женщина уже со злобой. – Много вас ходит!..
– Кто ходит?! – Олег, не отрываясь, смотрел в ее желтушные глаза.
– А я почем знаю?! – она снова закрыла глаза руками и застонала.
– Смотри мне! – пригрозил ей Олег. – Если обманула – вернусь!..
– Да, пошел ты… – пробубнила она. А когда незваный гость ушел с кухни, хрипло выкрикнула: – Витька, иди сюда!!!
Олег нашел комнату с выломанной из косяков дверью и огляделся.
Мебели в комнате не осталось. Ни мебели, ни люстры, ни штор на окнах, не говоря уже об одежде. По полу были разбросаны письма, фотографии, старые пожелтевшие газеты.
Олег вытащил из кармана пакет и собрал все это. Больше ему нечего было здесь делать. Разговаривать с соседями Тарасова пока что не имело смысла, это он понял из беседы с пьянчужкой на кухне.
После обеда Олег неожиданно пришел к мысли, что он неосознанно, но все же пошел на поводу у Булатовой. Браться за дело следовало, не исходя из личности Тарасова, а исходя из личности погибшего. Эта мысль пришла к нему в тот момент, когда Олег изучал бумаги и фотографии, найденные в комнате Дениса. Он перебирал его семейные и армейские фото, читал номера газеты "Вятская искра". Видимо, в них были дорогие для сердца Тарасова статьи и заметки. Олег курил, смотрел на фотографии незнакомых людей и все больше убеждался в том, что среди этого хлама зацепку ему не найти.
– Хорошо, – прошептал он, складывая находки в аккуратную стопочку.
