Да, иногда он просто нахально распускает ручонки.
Я, может, и не возражала бы, но его постоянная потребность в моих советах практически по каждому написанному предложению сводит с ума. Я понимаю, что из нас двоих мне отведена признанная роль «писательницы», однако же пока это были только черновики, которые мы будем завтра корректировать в подготовительном классе и переписывать еще множество раз, прежде чем они будут готовы к отправке.
И в любом случае я никак не могла выбрать, над чем же мне хочется работать: «Напишите хокку, лимерик или короткое стихотворение, которое будет лучше всего представлять ваши способности».
Да, Йен и Энди
Будут вместе навеки,
Но не сейчас, да?
– Должно быть, комитет по принятию заявлений вдоволь посмеется, – заметил Даллас, прочитав рекомендации по составлению заявлений. – Я имею в виду, черт побери, вступительный лимерик. Что в нем можно сочинить?..
Жил парнишка по имени Даллас
И мечтал о дворце на скалах.
В жажде денег и знаний,
Сдал он в колледж экзамен,
Но узнал там, как смел его фаллос.
– Однако! – усмехнулась я, чувствуя, как мои щеки наливаются пунцовым цветом.
– Я рад, что повеселил вас, – продолжил Даллас, заложив руки за голову и откинувшись на спинку стула. – Давайте теперь послушаем, что получится у вас.
Еще месяц назад мне и в голову не приходило, что заявление в колледж придется писать в стихах и уж тем более экспромтом сочинять лимерик.
Одна ученица из школы Озерной…
Эта строчка вертелась у меня на языке еще до того, как я попыталась подыскать рифму к Озерной.
Притворной? Просторной? Узорной?
…К Парнасу[20] рвалась душою задорной.
Я не знала толком, как лучше продолжить, но все же закончила лимерик:
Решила спросить совета
Стильного учителя-поэта,
Но узнала о рифме смелой и вздорной.
– Браво, несомненно, – Даллас улыбнулся и покачал головой, – но, как стильный поэт-учитель, я считаю своим долгом предупредить, что подача к рассмотрению любого лимерика будет, скажем так, рискованным гамбитом. Чем он будет лучше, тем больше членов приемной комиссии, вероятно, сочтут себя оскорбленными.
– А что вы думаете по поводу хокку?
– Оставьте хокку для японских мастеров семнадцатого века и эстетствующих позеров века двадцатого.
– Именно поэтому я пыталась написать нечто своеобразное.
И вручила ему стихотворение, с трудом начатое во время библиотечного занятия с Йеном, а позже доработанное в соответствии с рекомендациями университетского консультанта.
– А кстати, в какие университеты вы вообще собираетесь посылать заявления? – спросил Даллас.
– Подходящие мне колледжи есть в Стэнфорде, Колумбии и Брауне.
– Ну конечно.
– Я также пошлю заявления в университеты Нью-Йорка, Беркли, Эванстона, в колледж Боудена в Брансуике и…
– И, дайте угадаю, в Университет Тафтса в Медфорде, в качестве запасного варианта?
– Я больше подумывала об Университете Айовы, там интересная программа литературного творчества.
– Я сберег бы его для магистратуры, – заметил он, – разумеется, если вы полагаете, что дорастете до этого в этой маленькой теплице из оплодотворенных стихов и прозы.
– Не слишком ли грубо? – спросила я.
– Мне понравилась первая строчка вашего стихотворения, – сообщил он, меняя тему. – В сущности, в какой университет вы хотите послать его?
– В колледж Смит в Нортхэмптоне[21].
– Великолепная школа для писателей.
– Так вы одобряете?
– Безусловно. Хотя я не стал бы настаивать на вашей учебе именно там.
