Наследница империи, которая ей и не нужна, шепотом ответила: «Ладно». Азура, улыбнувшись уже более открыто, погладила девушку по холодной коже запястья. Богиня исчезла, а брюнетка поднялась с пола и повернулась на слабый звук шагов. На выходе из карцера появилась фигура Аралиты.
– Кайли, Вы в порядке? – Блондинка оглядела свою госпожу с ног до головы и, взяв за руку, повела к лестнице. – Вас хочет видеть глава рода. Леди Морая ждет у себя в кабинете, я покажу, где он. Там что-то срочное, поэтому, пожалуйста, давайте поторопимся.
– Конечно.
Девушка послушно следовала за своей фрейлиной по множеству петляющих коридоров, размышляя о произошедшем, пока они не вошли в огромный зал с мраморными колоннами. Аралита провела ее к одной из дверей, которую открыла, предварительно постучав по дорогому дереву.
В кабинете на сером диванчике сидела статная женщина, в чьих седых волосах сверкали темные рубины, создавая яркий контраст. В ее изящных руках покоилась фарфоровая чашка с ароматным чаем, а рядом, на столике, стояла вторая для вошедшей гостьи. МораяСангинар поднялась и придирчивым взглядом окинула внучку, которую ее младшая дочь так безответственно скрывала. Женщина удовлетворенно улыбнулась, довольная изысканным нарядом и осанкой девушки, и присела обратно на мягкие подушки, расправляя грифельную ткань своего строгого платья. Указав рукой в плотной перчатке на место подле себя, Морая вновь взяла чашку и сделала маленький глоток горячего напитка. Кайли последовала немому приказу родственницы, а ее фрейлина, поклонившись правящим особам, молча покинула комнату.
Сквозь плотные зеленые шторы в личный кабинет главы рода не мог проникнуть солнечный свет, поэтому в выполненной в темных оттенках комнате царил легкий полумрак, разгоняемый лишь огнем пары свеч. Морая любила это место за атмосферу силы, власти и пустоты. Она стала вдовой много лет назад, а пережить потерю мужа смогла лишь при помощи одиночества. В этих четырех стенах прошли худшие годы ее жизни, они видели все: горе, слезы, злость, отчаяние, страх, стойкость, силу и преданность. Единственными, кто не боялся потревожить покой императрицы, были сестры-близняшки с горящими голубыми глазами. Одилия и Изольда делали все, чтобы мать оправилась от потери и вернулась к ним. Но потом она потеряла и одну из своих драгоценных девочек.
Две женщины, совсем непохожие друг на друга, сидели рядом и молча думали о своем. Кайли – зачем глава позвала ее, а Морая – верно ли ее решение. Разобравшись со своими мыслями, голубоглазая женщина уверенно кивнула, от чего из высокой прически выбилась седая прядка, и сухо произнесла:
– Через три дня состоится бал, на котором тебя представят свету. – Бывшая императрица поднялась и отошла к своему столу, за которым расположились шкафы во всю стену со старыми фолиантами и документами. – На нем ты должна будешь познакомиться с семьями императоров других стран, и я надеюсь, что ты произведешь должное впечатление.
– Я понимаю, к чему Вы клоните, – ответила брюнетка. – Можете не волноваться. Моя работа – нравиться окружающим, так что это я умею.
Хозяйка комнаты разочарованно вздохнула, отвернулась от своей внучки и села в кресло возле стола. Она сложила руки домиком, водрузив локти на столешницу, и опустила на ладони подбородок. Цепкий взгляд впился в черные глаза, разыскивая в них что-то важное.
