На самом деле, Сэмверан был нашим прадедом и приходился дедом матери, но к нему репеем прицепилось простое прозвище «дед».
Выглядел бывший кузнец бодро – среднего роста, коренастый и до сих пор способный гнуть подковы голыми руками. Конечно, не нашими молитвами. Когда-то очень давно он был влюблен в эльфийку, которая, погибая, отдала ему свою вечность.11 История, припорошенная пылью столетий. Во дворце об этом знали немногие, а кто знал, старался не вспоминать, тем более уже больше двадцати лет Сэм состоял в счастливом браке с Корой Вейден, сестрой моего лекаря. У них подрастала дочь Нерезза, которую я запомнил пятилетней девчонкой, она обучалась кузнечной артефакторике где-то в отдаленном ордене. Скорее всего, дед с Корой ездили навещать ее.
– Ленсар, – Сэм распахнул объятия и прижал к восхитительно пахнущей кожаной куртке. У него были свои представления о дворцовом этикете – и мне всегда казалось, что он не изменит привычкам, даже если сядет на императорский трон, – мальчик мой! – мои ребра затрещали, – получается присматривать за братом?
Понятно, намек на Большие Лопухи.
– Ты все знаешь, – пожал плечами, стараясь улыбаться не слишком грустно.
– Зайдем, не стой на пороге.
Тяжелые створки сомкнулись, отрезая нас от белокаменного коридора со стражниками.
– Тяжело пришлось? – он не спрашивал, утверждал, – надеюсь, ты побалуешь старика историями из первых уст?
Да, я знал, что он любил их записывать. Наверное, именно от него ко мне передалась дурная привычка марать бумагу.
– Разве Фел тебе еще не рассказал? – вопрос был с подвохом. Я внутренне боялся, что братец и здесь меня обойдет.
– Нет, и, Ленс… Не злись на него. Он не виноват в том, что всего лишь мальчишка.
– Он мой старший брат! Дофин! – терпение прорвало, как шаткую плотину, – это он должен подавать пример, усмирять и воспитывать. А не я!
– Ты умнее своих сверстников, Ленс, разве ты этого не замечал? – дед потихоньку открыл хранилище вин и извлек бутылку с эльфийским, – вот и веди себя соответственно.
Мало-помалу за бокалом изысканного вина Сэму удалось меня расслабить… и разговорить. Мы даже смеялись, когда я пересказывал случай с «эльфийскими пирожками».
– Ленс, тебе уже хватит, – а я бы не сказал, что пьян. После рокового вечера с Милой во мне изменилось слишком многое, и пьянеть я тоже стал медленней, чем обычно. Хотя эльфийское вино коварно. Вот ты сидишь и все бы ничего, но вдруг встаешь – и ноги тебя не держат. Надеюсь, до последнего не дойдет.
– Скажи, Сэм, – я разом опрокинул в себя полкубка, – кто такой Робин Мастерс?
– Что? Что ты сказал?! – казалось, с деда разом слетел весь хмель. И веселость.
– Робин Мастерс, – реакция меня и пугала, и забавляла. Должно быть, все дело в вине.
– Откуда ты слышал это имя? – Сэмверан сложил могучие руки перед собой.
– Это важно?
– Реши для себя. Если важно – то скажешь и получишь ответ.
– Хорошо. Я случайно увидел, как матушка ходила на могилу… этого человека. Я читал гравировку.
– Ты плохо учился, правнук.
– Прости? – и причем тут моя учеба. Или дед хочет перевести тему?
– Немногие хорошие книги уточняют, что ваша с Феликсом мать носила фамилию Мастерс, – все-таки самые мрачные подозрения оправдались, – Робин Мастерс – друг детства, одногрупник в школе укрощения, один из знаменитой «четверки». Твоя мать – замечательная погонщица.
– И они… любили друг друга? – в горле отчаянно пересохло, я потянулся за бутылкой, а дед не стал останавливать.
