– подумал я, и мурашки лизнули мою спину. Ночные птицы перелетали с ветки на ветку, взмахивая крыльями. Кто-то долбил кору. Я ещё подумал, что, наверное, заснул на противогазе, его фильтр упёрся в череп и поэтому снятся кошмары.
– Кайзер, ты что-нибудь чувствуешь?
– Что я должен чувствовать?
– Не знаю, бункер-то немецкий, может, связь какая-то у вас есть? – хохотнул Макс.
Кайзер фыркнул. Кто знает, что испытывает человек, находясь ночью в лесу, потерявшись во времени и пространстве. Но Макс был прав.
– К бункеру ведут три входа, не считая центрального, ещё есть тоннель для маленького железнодорожного состава. Это показывали в документальном фильме, вот недавно.
– Так мы же вместе тогда кальян курили.
– Ну да, мне рассказали просто, кто там был на сеансе. Не важно. Бункер называется «медвежья берлога», и никто не знает почему.
Так и хотелось сказать: «Потому что там собирались зимой и сосали палец». Разговорившись, чувство опасности вроде отступило, или прикрывалось за щитом отвлечённости. Чёрный колодец дыхнул сыростью в ещё бритые с утра лица. Макс достал карманный фонарик и пустил луч света в жерло.
– Какой дурак захочет туда спускаться?! – сказал Кайзер, выглядывая с края одним глазом. – Я точно не полезу, даже ради классной девки.
– Тебя никто не просит.
Фонарик не досвечивал до дна. Зато было понятно, что глубина немаленькая. Кайзер небрежно швырнул сучковатую палку, которая обсыпала маленькую лавину земли. Где-то в пяти метрах ниже света деревяшка встретилась с преградой, вызвав от удара эхо, земля, словно пшено, ссыпалась в большую ёмкость.
– У-у-у, – пустил сигнал Кайзер, как бабуин.
– Мужики, вы же понимаете, что если спуститься, то обратно мы не поднимемся.
Мысли забегали как хорьки по курятнику, я искал решение. Когда трудно думать, я всегда смотрю на звёзды, и небесная карта даёт ответ. Почти полная фаза луны напоминала свет холодильника среди ночи, но в этом свете была какая-то таинственность. Казалось, она оживляла всё, к чему прикасалась. Может. я спятил, сидя среди дыры в земле и разговаривая со звёздами? Но покажите мне дверь – я постучу.
– Вроде как все пути, ведущие к бункеру, затоплены, если верить документальному фильму, – сказал Кайзер.
Ни с чем нельзя было спутать этот звук, доносящийся из колодца. Если пнуть тяжёлым ботинком по кости, то непрерывное «с-с-с-с-с-с-с» вырвется из уст пострадавшего, именно это мы слышали, отлетев на пару метров в стороны, как испуганные тараканы.
– У меня такое ощущение, что сейчас вылезут громадные, липкие, вонючие щупальца и утащат нас в нижние миры, – сказал Кайзер, прижавшись к земле, как камбала ко дну.
Несколько слов ненормативной лексики прилетели в уши как самое благое послание.
– Меня кто-нибудь слышит? Помогите!
Мы притаились ещё больше. Жилы наполнились тревожной жидкостью.
– А вдруг это ловушка? – шёпотом спросил Макс.
– Эй, – не унималась ночная пташка.
– Дай фонарик, – шикнул Кайзер и по-пластунски полез к дыре.
Высунув один глаз ровно настолько, что только лишь краем хоть что-то увидеть, он щёлкнул кнопкой фонаря, и в ту же секунду она завизжала, как самая писклявая дура на земле. Мы подскочили с Максом, ожидая, что сейчас вылетит фурия из преисподней и сожрёт нас как цыплят. Фонарик выскочил из рук Кайзера, ударяясь и переворачиваясь.
– Ай, – снова закричала проститутка.
Кайзер подбежал к товарищам и сообщил:
