Темнолесье. Начало пути - страница 12

– Ищешь что-то определенное? – раздалось сбоку.

– Нет, просто гуляю, – я выглянула из-за плотной ткани на голос мужчины, окликнувшего меня.

Мне улыбался всамделишный казак, сошедший с экрана – на лоб спускался темный закрученный чуб, в ухе висело большое кольцо-серьга, а на грудь спускались длинные усы. Я кинула взгляд на товары, что были разложены перед ним, и, не в силах более отвести глаз, медленно приблизилась. Надпись на столе гласила: «Кузница Скегги». Над ней были разложены шедевры кузнечного мастерства – охотничьи и бытовые ножи, топоры и даже мечи. Глаза разбежались от лежащего передо мной изобилия. Холодное оружие было моей страстью. Пару лет назад я даже состояла в кружке ножевого боя, пока мама не узнала об этом и, после громкого скандала, мне пришлось сдаться и позабыть о нем.

Я провела ладонью над разложенными ножами не касаясь их. Клинки разной длины, от ножичков размером с пол-ладони до настоящих тесаков в локоть, были искусно украшены гравировками, изображавшими зверей и птиц. На некоторых были выведены замысловатые узоры, закручивающиеся в спирали.

– Нравится? – добродушно усмехнулся он, видя моигорящие глаза.

– Еще бы! – просипела я от волнения.

– Ну гляди, гляди, – он оперся на лоток и провел линию рукой. – Вот здесь рыбные ножи, за ними кожевенные…

– А этот для чего?

– Этот? – он ловко подбросил в ладони заинтересовавший меня клинок. – Ну почитай бытовой он, еды сготовить, трав и грибов нарезать. Хучь и небольшой, но оборониться умеючи можно. У нас с такими женщины ходят, удобно: небольшой да под рукой всегда. К нему вот ножны идут, на поясок вешаются.

– Можно взглянуть поближе?

Я взяла протянутую мне рукоять в дрожащую ладонь и поднесла к глазам. Не могу сказать, что он был небольшим: широкое лезвие было сантиметров пятнадцать в длину и с немного изгибающимся кверху обухом. Рукоять была выполнена из темно-красного дерева, имела бочкообразную форму и небольшой аккуратный упор, который не позволял руке соскользнуть на режущую кромку. На боковой поверхности клинка был рисунок-гравировка, крадущаяся рысь. Она была выполнена так детально, что если смотреть не отрываясь, то начинало казаться, что большая кошка пришла в движение и сейчас прыгнет на свою цель.

– А вот с этим хорошо на охоту ходить. Сам, помню, по молодости только такие и признавал, – продолжал нахваливать свои изделия мастер, пока я крутила в руках нож.

– Сколько? – выдохнула я, сжимая рукоять.

Сузив глаза, торговец назвал цену. Я положила его на прилавок и, попросив подождать, рванула в лагерь. Обернувшись на удивленный оклик Лиды, я махнула ей рукой и продолжила свой забег, по пути уворачиваясь от людей и огибая хороводы, стремившиеся увлечь в игры.

Мигом вернувшись обратно с раскрасневшимися щеками и горящими глазами, я поставила личный рекорд по скорости. Мастер, уперев руки в колени, от души хохотал, глядя на мою одышку. Что и говорить, мне стоило больше времени уделять физической подготовке в школе и в университете, но обычно заставить меня бегать могла только действительно важная причина. И этот нож был именно ей!

Я выложила перед ним требуемую сумму и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, наблюдая, как он скользит мягкой тряпочкой по серебристому лезвию и без опаски проверяет заточку на палец. Стоило к нему приобрести и ножны, но я с сожалением отказалась от этой идеи: и так отдала почти всю свою последнюю стипендию. Теперь до отъезда с Лидой на море придется посидеть на гречке. Можно будет взять контакты этого магазина и по осени дозаказать их по почте.