– Не даст она тебе, и это… езжай уже, ты достаточно надругался над моим воображением.
– Я это так не оставлю. Мы приедем с ребятами, будем разбираться.
С этими словами Вахтанг забрался в свою машину. В его гротескных глазах читалось отчетливое желание поскорее забыть эту историю, но Андрей для вида развёл руками и горестно покачал головой, мол, давай, чего уж там, всяк сиротку обидит – утешительный приз петуху после неудачного боя за курицу соседа.
Маша сидела в его комнате и листала подарочное издание «Библии в иллюстрациях», которое вытащила из отцовского шкафа. Войдя, Андрей окатил её потоком ярости, который, впрочем, не достиг столь желанной цели, ибо она витала где-то между небом и землёй. Лениво потянувшись, Маша, с видом богородицы, которой только предстоит зачать, елейно прошептала:
– Волшебно…
И ярость Андрея, откатившись, мгновенно поменяла полярность. Заметив это, Маша, сочтя общество ангелов слишком скучным, опустилась с сияющей стратосферы прямо на кровать. Снова они сжимали друг друга в объятиях, не в силах оторваться. Доставив друг другу усладу из услад, долго лежали с закрытыми глазами, опустошенные, не в состоянии ни о чем думать, с ощущением, что их вместе выбросило на берег какой-то волшебной страны.
Андрей чувствовал необходимость серьёзного разговора, но так и не решился. Мысль, совершив зигзагообразный скачок, вернулась на прежнее место. Одно было понятно – в их с Машей союзе он являлся ущемлённой стороной, хоть и не испытывал потребности в новых знакомствах. Для неё, конечно, в этом был какой-то смысл, как для любой другой девушки, особенно если мужчина старше её. Прибарахлиться, а заодно набраться опыта, нахвататься умных мыслей. Другими словами, воспользоваться привлекательной внешностью, как отмычкой, чтобы завладеть ценностями. Андрей не понимал общение с представительницами противоположного пола ради самого общения. Если он с кем-то знакомился, то только с определённой целью.
Итак, дело должно было двигаться – если не вперёд, то назад. Пока Андрей, с его консервативными взглядами и свойственной ему медлительностью находился в нерешительности, Маша не теряла время даром.
Они стали реже видеться, и очень скоро оба поняли, что встречаются ради одного только секса. Постепенно его немного снисходительное к ней отношение изменилось – до него дошло, что ей с ним неинтересно. Когда-то она жаловалась на своих родителей, что из-за их критики была неуверенной, робкой, чрезмерно ранимой, что ей было страшно дружить, страшно влюбиться, она закрывалась от всех и вся. Видимо, оттуда происходила её низкая самооценка. Спустя три года после знакомства с Андреем ситуация развернулась в другую сторону. Ей уже не страшно дружить и влюбляться, она открылась всем и вся. Вместо низкой самооценки себе, любимой, выставлен высший балл, а раз так, то это начали делать остальные. И потянулись к ней, заслонив собой Андрея, её «лучшего из друзей».
Встречи постепенно сошли на нет. Андрей собирался позвонить, но отложил на следующий день, потом ещё на день, а потом махнул рукой. Маша не напоминала ему о своём существовании. Когда они сталкивались в институте, с деланным оживлением принимались расспрашивать, «куда пропал?», «почему не звонишь?», болтали о пустяках, хватаясь за малейшую возможность, чтобы закончить тягостный разговор. Потом стали просто холодно кивать друг другу.
