Так ощущал Андрей окружающую обстановку.
Принесли горячее – мясо по-французски. Мысли о еде навели Андрея на мысли о работе.
– Сколько ж мне придется париться у Синельникова, чтобы выяснить секреты его кухни?!
– Думаю, ты выяснишь все быстро. На что тебе мозги даны?! Это я, неуч, ни хрена не понимаю.
Он отправил в рот большой кусок мяса, запил яблочным соком и грустно вздохнул:
– Это все от бедности.
Благодушное настроение товарища Андрей расценил как верный признак его улучшающегося материального положения.
– Ну а твои дела, Трезор, как они продвигаются? Не пора ли тебе взять меня на буксир?
Трезор в ответ признался: жизнь играет с ним плохие шутки. Каданников работой загружает по полной программе, пахать приходится от зари до зари, а на доходах это не отражается. Чего стоила поимка того зверька, который стрелял в Кондаурова – день и ночь выслеживали его в местах, адреса которых услужливо предоставила милиция. Кто бы что ни говорил, но, когда надо, милиция работает на совесть. Двое суток без сна и отдыха. Ну и что?! Поймали, стали спрашивать: кто послал, зачем. Только все зря: слабый оказался человек, уж слишком впечатлительный. Увидел свои кишки, и оборвалось вдруг его последнее дыхание.
И снова слежка, снова погоня. Сейчас все ищут охранника из «Волгоградского индустриального банка», который пропал в день похорон Кондаурова. Только где ж его искать, если удрал он с деньгами, которые вытащил из сейфа? Наверняка не три копейки Кондауров хранил в своем сейфе, и на эти деньги можно скрываться с комфортом, ни в чем себе не отказывая.
Прервав рассказ, Трезор подозвал официантку, и попросил, чтоб повторили коньяк. Потом он вспомнил про Гордеева:
– Он, кстати, на работе не сидит, все шарахается в пампасах. Тебе бы выяснить, куда он ходит и зачем. Потом расскажешь, мы с тобой разотрем все как следует, и что-нибудь придумаем.
И, опомнившись, спросил:
– Э-э, Андрей, почему такой трезвый сегодня?!
– Да так… у меня типа свидание.
– С кем?
– Так… с девушкой одной.
– Неужели?! – воскликнул Трезор с наигранным удивлением. – А я думал, с парнем.
И снова Андрей отметил про себя, что его товарищ стал вести себя, как человек, уже добившийся в жизни определенных успехов, взявший какую-то новую высоту. И в его голосе вместе с уверенностью появились хозяйские, барские нотки.
Когда прощались, Трезор напомнил про Гордеева:
– Выясни, чем он дышит. Хочешь жить – умей шпионить.
Андрей шел один по широкой улице, в сумраке, усеянном огнями. В освещенных окнах, закрытых занавесками, мелькали тени, у тротуаров хлопали дверцы машин, вспыхивали фары. До встречи оставалось тридцать минут, но все равно он торопился. Во дворе он сразу увидел её, узнал издали по ритму линий и движений, свойственных только ей. Возникнув из темноты, хотел появиться перед ней неожиданно и напугать, как они еще детьми пугали друг друга. Но в последний момент она обернулась.
Он подошел к ней и обнял за плечи.
– Ты все еще любишь меня? – спросила Катя.
– Я? Люблю?! – насмешливо бросил он. – Бог с тобой…
Затянувшись сигаретой, она внимательно посмотрела ему в глаза, потом выдохнула дым.
– Я не просто люблю тебя, – горячо прошептал он, не отрывая взгляда. – Я люблю тебя безумно, я тебя обожаю. Я люблю тебя так, как только мужчина может любить женщину, и даже больше.
– Артист.
– Катюша, бог мой, разве мои мысли и сердце не открыты перед тобой, как книга сказаний?!
