– Prego, accomodatevi. Прошу, проходите. Простите за беспорядок.
Они все с ума сошли с беспорядком? Кабинет выглядел безупречно, просторный, светлый, наполненный воздухом через огромные высокие стрельчатые окна, выходящие на широкий канал, деревянные полы выскоблены почти добела. Все было белым – стены, портьеры, пол – кроме черного дивана. В гигантской кобальтово-синей вазе стоял один гигантский белый цветок. Все выглядело настолько идеальным и настолько не венецианским, что резало глаз.
Беспорядок? Капитану как раз хотелось устроить беспорядок в этом картинном помещении, а заодно встряхнуть, помять, растрепать картинного мужчину, иначе он никак не мог отделаться от впечатления, что разговаривает с манекеном в стерильной лаборатории. Уж очень нарочитым был образ директора, созданный, несомненно, дорогим стилистом, сложно разглядеть личность за безупречным образом человека из мира современного искусства.
– Чем я могу помочь? – директор кивнул в сторону дивана, уселся первым, перекинул руку через спинку и вполоборота повернулся к собеседнику. Осталось вручить каждому по бокалу и будет светская беседа, а не опрос свидетеля. Кардуччи сумел завладеть инициативой, в этой обстановке капитан Маркон чувствовал себя не в своей тарелке.
– Такая странная трагедия! – продолжил директор очень небрежно, светски. Ни капли грусти не отразилось на лице.
– Одна из жертв, молодая женщина по имени Лезия, была вашим сотрудником.
– Это верно. Но лишь отчасти.
– В каком смысле отчасти?
– Мы нанимали Олессию Окх… Окхотникофф в том случае, если нужен был перевод.
– На русский?
– Не только, она прекрасно владела немецким и испанским, и итальянским, конечно.
– И стоила вам гораздо дешевле, чем итальянка с дипломом, которую вы приняли бы в штат.
– Это бизнес, уважаемый капитан. Я пекусь об интересах галереи.
– Альфонсо Терранову вы тоже знали?
– Почти не знал. Я хорошо знаком с его братом, известным искусствоведом, Альфонсо приходил с братом на наши официальные мероприятия, но очень редко. Вы понимаете, капитан, что его сфера профессиональных интересов усложняет общение, я не хотел, чтобы меня посчитали информатором и старался не поддерживать отношений. Отвратительное существо, капитан. Возможно, кто-то решил сделать нам одолжение.
– Нам?
– Нашему обществу. Венеции.
– У вас есть предположения, кто мог настолько обидеться на него, что убил?
– Боюсь, список будет слишком длинным.
– Как долго Олессия работала в галерее?
– Полгода. Она официально находится в Италии, учится… вернее, училась в университете.
– До нас дошли слухи, что у вас с Лезией… Олессией роман и вы собирались бросить свою семью.
– Это… не совсем слухи. Да, я предложил Олессии жить вместе.
– И предложили жене развод?
– Вы же знаете, капитан, что развод в нашей стране дело долгое. Через пару лет я бы получил статус “separazione”, то есть раздельного проживания, еще через два года мог бы подать на развод. Но… мы с вами мужчины, капитан, и понимаем, что любые чувства проходят. У меня очень прогрессивная жена, она прекрасно понимает, что есть семья, а есть… amore.
– Семья одна, а «аморе» может быть много?
– Ну, вы же все понимаете, капитан.
– И девушка была согласна с таким положением?
– Мы не обсуждали так досконально… Но капитан, ведь Олессия жила с молодым человеком, и тоже была не свободна… в общем…мы бы как-то это урегулировали.
– А вот с этого момента подробнее. Бойфренд знал, что Олессия собиралась его оставить?
