Гостей принимали в Сфалерите. Ради валамарских жриц потревожили самого ат-этэри Огненного храма. Им оказался средних лет мужчина, чьё лицо до самых скул украшали курчавые завитки татуировок. Таймара поразило, что самый главный этэри в Каовелье столь молод, но Истан объяснил ему, что благодаря обилию маны в долинах, этэри живут раза в два, если не в три дольше людей.
– Этому ат-этэри уже, наверное, лет восемьдесят, не меньше, – шептал брату Истан, пока они шли по длинной галерее к залу для приёмов.
– Получается, он родился здесь и ни разу не выходил в мир? – поразился князь.
– Получается, что так, – отозвался принц.
Помимо главы каовельских жрецов поприветствовать гостей явились и ат-этэри остальных трёх пирамид. Высокая худощавая дама преклонного возраста, у которой на теле не осталось ни одного свободного для новых рисунков места, представилась главой Гессонита. За ней стояла не менее пожилая, но ещё вполне крепкая служительница храма Уваровит, тоже не обделённая витиеватыми знаками отличия и совсем молодой, на вид княжеский ровесник – представитель Воздушного храма Иолит. Он Таймару понравился больше прочих. Невысокий, щупленький, закутанный в синий плащ парень постоянно щурил на редкость проницательные, колкие глаза. В нём чувствовалась некая особенная, не ясная князю сила. Он вряд ли мог бы одолеть в бою хотя бы Маруху, но что-то подсказывало Таймару, что этот внушающий уважения человек, просто не довёл бы ни одной ситуации до необходимости драться.
Все уселись за большой, накрытый в честь высоких гостей стол. Этэри из Доли-Яо посадили напротив Харвирта – главы Сфалерита. По его правую руку сидела хозяйка Гессонита, по левую – глава Уваровита. Парень в синем плаще предпочёл устроиться между прекрасных валамарок. Таймара это насторожило. Он постарался унять, разошедшееся сердцебиение протяжным дыханием. Не помогло, но хотя бы алыми всполохами он никого не шокировал и то радость.
Глава воздушной пирамиды настороженно взглянул на размеренно вдыхающего и так же осторожно выдыхающего князя. Сузил свои замечательно-синие глаза, полоснув Таймара острым, как резак хирурга взглядом. Князь поёжился, но, рвущуюся наружу силу, сдержал. Парень склонился к Китэрии и что-то тихо шепнул ей на ухо. Лилулай заулыбалась, отрицательно покачала головой и ответила ему на валамарском, не громко, но князь сумел разобрать.
– Нет-нет, мэй Ялмар, он не смотрит на вас как на обед, просто он воин и… В общем, он всегда так суров. К тому же принц совсем недавно обрёл колдовскую силу, и весьма внушительную, так что…
– Понимаю, – ответил ей Ялмар, по-иному взглянув на князя. – Вы не боитесь путешествовать рядом с ним?
– Что вы, – кокетливо встряхнув головой, ответила лилулай, явно собираясь очаровать своего собеседника. – Таймар Маелрах хоть и груб, а порою даже жесток, но он самый верный сын Роглуара и отдаст за благополучие своего круга жизнь. Вы не смотрите что он такой бука, на самом деле он очень почтительно относиться к нашей расе. И даже выдал указ, жестоко карать каждого, кто хотя бы подумает об этэри в дурном ключе.
– В самом деле? – тронув висок и снова сощурившись, удивился глава Иолита.
– Угу, – паточно улыбаясь, пропела Китэрия, и Таймар, наконец, понял, что с его братом она действительно не кокетничала, в отличие от Ялмара.
Князя замутило, он схватил стакан с крепким элем и залпом осушил его. Таймар и не предполагал, что его маленькая, чистая лилулай умела так виртуозно владеть собой в должной обстановке. Китэрия чувствовала себя в окружении этэри, как рыба в воде, она смеялась, женственно поправляла причёску, невзначай поводила плечами. И делала она всё это так легко и естественно, что если бы Таймар не знал её прежнюю, счёл бы профессиональной разбивательницей сердец.
