Я обошла ёлку, приглядываясь к земле. Рыжая хвоя ровным ковром лежала вокруг, никаких следов на ней разглядеть не получилось. Ну что ж, всё-таки придётся воспользоваться зельем травницы. Очень не хочется глотать всякую гадость, но Ильза уверяла, что варево абсолютно безвредно.
Я полезла в сумку, достала небольшую бутылочку из тёмного стекла, вытащила пробку, зажмурилась и сделала маленький глоток.
Фу, гадость какая. Во рту разлилась горечь, кончик языка онемел. Но могло быть и хуже, так что нечего жаловаться.
Открыв глаза, я подошла к кишкам и, брезгливо сморщившись, дотронулась до них пальцами. Хорошо, что перчатки мои не промокаемые и легко стираются.
Небо резко заволокло тучами, громыхнул гром, с неба ливнем хлынула вода.
Юный охотник, совсем мальчишка, упорно тащил волокушу. Его поход на болота явно был удачным: шесть уток, две лисы и почти полный туесок клюквы. Сильный дождь мог бы испортить добычу, но паренёк накрыл её своим кожаным плащом. Вода насквозь промочила одежду, под ногами чавкало, над головой громыхало, но охотник был счастлив. Он предвкушал, как маленькие братья и сестра обрадуются ягодам, как скупо похвалит отец, как мама радостно всплеснёт руками и примется потрошить птицу. А вечером семья поужинает уткой в ягодном соусе.
Завтра охотник сам, лично, снимет с лис шкуры, отнесёт их кожевеннику, а тот выделает их за умеренную плату. Возможно, такой подарок впечатлит родителей Греты, и они наконец-то дадут согласие на помолвку.
Погрузившись в мечты, фигуру, преградившую путь, он заметил слишком поздно. И даже не успел толком разглядеть, человек это, животное или магическое создание. Яркая вспышка света, дикая боль в животе, и сознание охотника погасло навсегда.
Я потрогала плащ. Абсолютно сухой. Значит, это действительно было видение, и дождь шёл тогда, несколько дней назад, а не сейчас. Хорошее зелье, молодец, травница.
Бедный мальчик. Жениться собирался, планы на жизнь строил, и всё кончилось в один миг. А самое обидное – я так и не выяснила, кто или что за этим всем стоит. Может, ещё раз зелья глотнуть? Вдруг воспоминание прокрутится ещё раз, и я успею рассмотреть убийцу хотя бы немного?
Я снова сделала маленький глоточек. Ещё меньше, чем в первый раз.
Красивый, широкоплечий мужчина, до боли знакомый и очень близкий, впился зубами в румяный окорок:
– Расскажи поподробней, как ты в Тьму вляпалась. Миха офигеет от зависти.
– Ай, – махнула я рукой. – Лучше ты. Как Оля? Как дедушка? Что у папы?
Мужчина пожал плечами:
– Да ничё. Оля без изменений. Медик тот, судебщик, ну, молодой, которого ты покусала, каждую неделю приходит, калибрует чего-то. Достал. Дед пару раз его чуть не послал, потому что по инструкции они раз в месяц должны заглядывать. Но с папой потом что-то пошушукались, так дед теперь молчит. Только морщится, как видит «гостя». А этот… голову в плечи втягивает и шмыгает в детскую. Я сначала терпеть его не мог, но потом он скидку оформил через своё имя, и нам, прикинь, хватило Ольке на собаку виртуальную.
Что это было? Чьё видение?! Красивый мужчина явно не житель Глубоких топей, слишком дорогая броня, слишком уверенный взгляд. Больше на бессмертного похож. Да и в беседе участвовала я, лично, а не наблюдала за разговором со стороны. И чувствовала сильную любовь к этому человеку, причём не плотскую, а такую, такую, ну… тёплую, нежную. Хотя… может, здесь не одного человека убили. Травница мне только три места преступлений назвала, остальные жертвы исчезли неизвестно где и неизвестно как. Может, раньше паренька под ёлкой убили двух путников. Говорила ведь Ильза, что всё началось с приезжих. А то, что я смотрела на мир глазами неизвестной женщины, случайность. Или побочный эффект от лишнего глотка зелья. Больше не буду так рисковать, тем более что я видела не ель и убийство, а какую-то комнату, возможно, гостиничный номер. То есть, заглянула куда-то не в то место и не в то время.
