Хмера заворчала громче, грозно уставившись на того, кого так искренне ненавидела. Она больше не замечала обомлевших от изумления людей, бледные и покрытые мелкими бисеринками пота лица светлых, почти не чувствовала успокаивающего поглаживания, а смотрела только в широко раскрытые глаза Таррэна. Будто пыталась понять, почему ей нельзя разорвать проклятого эльфа на части прямо сейчас. Почему, если он – враг? Тот, кого нельзя оставлять в живых?
– Траш, нет! – строго сказал Белик, настойчиво притягивая кошачью морду к своему лицу. – Не трогай его! Он должен жить.
Таррэн сглотнул, прекрасно понимая, что от смерти его отделяет всего три с половиной шага и хрупкое человеческое тело. Зная, насколько Белик не любил все его племя, эльф находил странным, что мальчишка решился противиться своей… гм, подруге? Пожалуй, что так. Не зря он с такой нежностью о ней всегда отзывался. Не зря его лицо всегда смягчалось от воспоминаний. Не зря так нежно урчал вместе с ним свирепый Карраш.
Правда, все думали, что Траш – это просто девчонка… да и как было заподозрить такое?! Хмера! Настоящая взрослая особь в полном расцвете сил, никогда не признающая людей за хозяев! Для нее любое существо – это, прежде всего, славный кусок парного мяса! Особенно вкусного, если оно приправлено ароматом скрытой магии! Это была действительно хмера – никаких сомнений! Да еще и самка, а ведь они на дух не переносили чужаков! Но тогда почему она позволяет мальчишке приказывать? Ведь всем давно известно, что звери Серых пределов не приручаются!
Словно почуяв смятение эльфа, Траш неожиданно вырвалась из рук Белика и припала к земле, приготовившись к прыжку.
О да, она ненавидела темных так сильно, что просто не могла удержаться. Не могла видеть его здесь, рядом с Беликом. Не могла простить. Как не могла забыть прошлого и того, кто и почему лишил ее прежней семьи и правого уха.
Когда-то давно, почти двадцать лет назад, когда рядом нашлось лишь одно-единственное существо, согласившееся стать ее стаей и поделившееся самым дорогим, что было. Не зная, не понимая ничего, едва стоя на ногах, оно накрепко связало себя древними узами со свирепым хищником, которого такой же вот эльф желал сделать домашней зверушкой.
Траш хорошо помнила, как яростно кричал им вдогонку заживо горящий темный. Как они, шатаясь от слабости и первого в жизни единения, ползли по камням, обливаясь кровью и пытаясь избежать следующего по пятам зеленоватого огня. Она еще не забыла ожогов и того, как зализывала свои и чужие раны. Как тащила на себе умирающего ребенка и горько плакала, чувствуя его боль как свою собственную. Как тихо выла – маленькая и еще слабая, но уже понимающая, что выжить можно только в стае, только вдвоем. И как слепо тыкалась кровоточащим ухом в смертельно бледное лицо, на котором медленно угасали пронзительные голубые глаза…
Да. Она помнила все. А потому мощно оттолкнулась задними лапами, отпихнула с дороги вздрогнувшего мальчишку и все-таки прыгнула.
– Траш, нет! – вскрикнул Дядько.
Тяжелое тело нависло над ним могучей громадой, слегка надавило, но… не свалило окончательно. Потому что секундой раньше чья-то рука успела вовремя отшвырнуть Стража в сторону и весьма чувствительно приложить головой о трухлявый пень.
Таррэна тоже сбило с ног, чувствительно припечатав затылком, а сверху несильно прижало – чем-то живым, но не очень крупным. По ушам ударил дикий скрежет, от которого его передернуло. Чей-то разочарованный рев, по сравнению с которым свирепый голос оборотня показался бы щенячьим визгом. Затем тяжесть на груди стала чуть сильнее, но… смертельного удара так и не последовало. Только лицо обдало горячим дыханием, да в упор на него взглянули бешено горящие зеленые глаза.
