– Что ты имеешь ввиду?
– С могильщиками драться бесполезно. Они не умирают, распадается только их телесная оболочка. Чтобы материализоваться заново, им нужно совсем немного времени, ты же сама видишь. Сражение будет продолжаться, но рано или поздно, маги выдохнуться и тогда им уже не спастись. Могильщики, если почуяли добычу, уже не отступятся. Самое лучшее средство от них – бежать, не оглядываясь, территория их пребывания ограничена и за ее пределами они не смогут преследовать жертву, – голос Ании чуть слышно дрожал.
– Какой ужас! Да что это вообще за гадость такая? – я ужаснулась. Неужели мы все обречены? Нет, не может быть, сейчас Эдейн все сделает, у него все получится. Он ведь сильный некромант. Впрочем, мне-то откуда знать?
– Могильщиками становятся люди и им подобные, погибшие очень жестокой и незаслуженной смертью, и не захороненные, как подобает. Иногда их ярость и ужас в последние мгновения жизни настолько сильны, что душа не может отправиться на перерождение и застревает между миром живых и Той Стороной. В результате получаются вот такие существа. Они не живы, но и не мертвы, не люди и не призраки. Некая серединная форма, полуматериальная. Потому опасны и для живых, и для… таких, как я. Обитают либо на старых кладбищах, либо на местах массовых смертей. Питаются жизненными силами души, – голос призрака становился все более надрывным. Я сглотнула ком в горле и слегка севшим голосом уточнила:
– А у призраков есть душа?
– Не вся, но большая ее часть. В общем-то, это то, чем мы и являемся по сути. Нас, … – Ания запнулась, – убить, конечно, не могут, но вытягивают остатки энергии, поддерживающей в нас разум и сознание, превращая… даже не знаю, как это объяснить. В какую-то полудикую субстанцию, – последнюю фразу девушка почти прошептала. Помолчала немного, и спустя мучительно долгие секунды, добавила:
– С живыми примерно то же самое. Остается лишь оболочка, пустой, безжизненный сосуд… Но это уже после того, как придется испытать ужасные мучения потери души.
Я в ужасе снова глянула вниз. Сражение шло полным ходом, пульсары, град, ледяные стрелы, ножи, мечи – все смешалось, гвоздя противников направо-налево, но теперь я видела ситуацию иначе. Каждый миг я вздрагивала, представляя, что вот сейчас Дугрей устало уронит меч, Тирша рухнет под грузом навалившихся на нее фигур в темных балахонах, Локхард пошатнется и пропустит удар… Я обхватила себя руками за плечи, моля Вселенную, чтобы Эдейн успел завершить свой ритуал и чтобы он сработал. Иначе нам конец. Но неужели нет никакого действенного оружия против них? Ничего такого, чего эти твари по-настоящему бояться?
– Есть, но здесь этому точно неоткуда взяться, – грустно ответила Ания. Оказывается, последние два вопроса я задала вслух.
– И что же это? Чем их можно отогнать? – я ухватилась за эту мысль. Ага, раз что-то есть, значит, все небезнадежно. Как там говорил Эд? Всегда есть лазейка. Да я наизнанку вывернусь, если нужно, но не дам моим… не знаю кому, товарищам, друзьям?… погибнуть, спасая мою жизнь.
– Только от Света Жизни.
– Хм, и что это такое?
– Это высшая Светлая магия. Я вообще не уверена, что в целом мире найдется хотя бы пара-тройка магов, владеющих такой силой. И уж, конечно, ей неоткуда взяться на старом кладбище, – убитым голосом произнесла Ания.
– Послушай, – до меня вдруг с запозданием дошло, – ты ведь можешь уйти. Ну, в смысле, ты же призрак. Можешь улететь, переместиться, не знаю… Зачем тебе рисковать, оставаясь здесь?
