– Судак, мать твою в тибидух и перетрах! Не ввязываться в бой! Вперед! Быстрее! Прорвался – и вперед! Быстрее, быстрее, а-аставь его в покое, раз уж он успел спрятаться! Третья колонна, мужеложцы хреновы, вам мало, чтобы в гриву, надо и в хвост? Задницу прикройте! Банзай, чайник перетраханный, хавальник захлопни, помоги второй … эй, эй, слева, слева…
Слева, из второго бокового ответвления магистрального тоннеля, ведущего в Северную шахту, вывернулся юркий флаттер и увязался за колоннами. По флаттеру немедленно открыли огонь с замыкающих платформ, но плазменные пушки на платформах были плохо приспособлены для стрельбы по таким маленьким и юрким воздушным целям. Машина ловко увернулась, заложив крутой вираж, вышла из-под обстрела, и не отставала, держась вне пределов досягаемости.
– Глядите в оба, – надрывался Гронкс, – этот сучий флаттер тут не зря, глядите в оба…
С бокового, плохо видного Ховрину экрана, на котором, по всей видимости, бессменно торчала генеральская физиономия, то и дело доносилась нервная тарабарщина, в которой единственно понятным Ховрину цензурным словом было слово "быстрее". Гронкс визгливо и возбужденно отвечал тарабарщиной не меньшей. Правда, смыслоразличимая составляющая у него была несколько более объемной, и включала еще общедоступные высказывания, вроде "не понимаю" и "тут что-то не так", правда, высказанные несколько другими, значительно менее подцензурными словами.
– Эти козлы совсем не бараны, – орал Гронкс, обильно перемежая осмысленные словосочетания виртуозными идиоматическими выражениями специфического содержания, – они такие же люмпы, как я шлюшка из подтанцовки лабуха с гидропонного Бродвея! Нам перекрывают дорогу позади, а не впереди, и лупят по последним платформам, а не по первым. Я вам говорю, тут какая-то гнусь! Они подталкивают меня вниз, а не мешают, вот фишка-то в чем!
Коммуникатор в шлеме Ховрина снова издал характерный писк вызова по выделенной линии. На связи был все тот же непоседливый Виктор Бюллер.
– Стас! Со мной мой отец на связи. Ты только послушай, что он говорит. Я подключаю тебя к его линии, это… это…
Из коммуникатора раздался голос Бюллера – старшего.
– Координатор Ховрин? Я должен довести до Вас сведения чрезвычайной важности. Предупреждая всяческие Ваши протесты, спешу заявить, что все это стало мне известно совершенно случайно, и не доведено до сведения остальных членов Совета только вследствие отсутствия контактов.
– Давайте без преамбул, – буркнул Ховрин, тон старого лиса ему очень не нравился. Господин Ответственный секретарь и Председатель говорил резко, отрывисто и, как показалось Ховрину, не без изрядной доли злорадства:
– О, извольте, извольте. Не хочу каркать, но кое-кто, сдается мне, хочет погреть себе руки на безвластии. Не люблю я быть застигнутым врасплох. Предпочитаю иметь собственные источники информации помимо… седьмого уровня. Так вот, когда проводилась эвакуация Северной шахты, некоторые грузы направляли, оказывается, не в космопорт, а на промежуточный склад, где-то в районе карстовых пещер. Самое интересное, что изо всех подразделений, которые были выделены санацией на заслоны от Скрыплов, львиная доля была размещена там же, поблизости. Мои информаторы докладывают, что все это время на складе в ударном порядке формировался просто гигантский грузопоезд с платформами – контейнеровозами высшей радиационной защищенности. Вам это о чем-нибудь говорит? Груз нигде не был зарегистрирован. Что это за груз, я не знаю, и даже боюсь догадываться, но если он имеет отношение к известной легенде о пульсирующих реках – Пульсарка-то рядом… тогда стоимость его просто запредельная. До начала инцидента грузопоезд проторчал на складе, в путь он ушел только сегодня секунда в секунду с началом атаки на Гнездо. В свете этой информации и дальнейших событий полное исчезновение верхушки санации во главе с самим Фетменом выглядит более чем странно, не находите?.. Особенно если учесть, что чуть ли не все подразделения санации ушли с гвардейцами на Гнездо, а оставшиеся, кроме ваших курсантов, блокированы внизу.
