– Дурак ты и трепло, и за дурость свою как-нибудь огребешь крепко, – осадил его еще один.
– Слышь, ты у меня поговори еще, – оскорбился Вано, двинувшись на обидчика с кулаками.
– Может пойдем отсюда? – вопросительно посмотрела на Адду Лина, и та согласна кивнула и поднялась. Все что хотела, она уже услышала.
После прокуренного, пропитанного запахом алкоголя зала, воздух на улице казался божественным нектаром, а яркий солнечный свет слепил уже привыкшие к полумраку глаза. Адда глубоко вздохнула и зажмурилась, подставляя лицо ласковым теплым лучам, наслаждаясь легким весенним ветерком, шаловливо играющим выбившейся прядью волос. Внезапно Адда почувствовала на себе чей-то взгляд. Нет, Взгляд, смотревший сквозь иллюзию и видевший. Она обернулась. Вдоль противоположной стороны улицы неторопливо двигались носилки без опознавательных знаков, полог был слегка откинут, а за ним… У Адды что-то дрогнуло и сжалось в груди, за ним сидел, пожалуй, единственный человек из живущих на земле, способный проникнуть сквозь ее защиту. Из полумрака носилок на нее в упор смотрели старческие глаза Понтифика.
Адда стояла не шевелясь, чувствуя, как у нее внутри бурлит, сворачиваясь в тугой жгут, готовая к удару Сила, как напрягается, становясь непроницаемой, защита, как без контроля разума, подчиняясь лишь инстинктивному порыву, ее ментальное я ищет и находит линии Силы и соединяет их с геммой, готовясь дать почти неограниченный энергетический поток. Разум же, спокойно и холодно анализируя ситуацию, выносит вердикт, что все это бесполезно, реши Понтифик нанести удар, сейчас ей не выстоять.
Время остановилось. Мир сжался до этих тронутых инеем глаз, подобно омуту затягивающих в бездну. От колоссального ли напряжения сил, или от холодной пронзительности чужого взгляда, у Адды внезапно потемнело в глазах. На мгновение ей показалось, что она слышит где-то вдалеке отчаянные крики и женский визг, потом звуки тоже пропали. Улица вдруг поплыла и исчезла, под ногами скрипит свежевыпавший снег. Холодный ветер бьет в лицо, но она не чувствует холода, ее тело пылает от переполняющей ее Силы. Невероятной, никогда прежде ей не подвластной Силы, безграничной и безудержной, как океан. Силы, разделенной на двое. Она делает шаг вперед и поднимает руку с замершем на ней смертоносном плетением и снег, жалобно скрипнув, мгновенно плавится у нее под ногами. Но она не наносит удар, она замирает в ожидании, чувствуя, как за спиной начинает атаку Он. Стоящие напротив враги сильны, но она знает, что вместе они сильнее. И они это знают. Уже знают. И ужас плещется в их глазах. И когда пылающее багровым огнем плетение уже летит вперед, она опускает руку, выпуская на волю дышащий смертью сгусток живого мрака. Ее плетение сливается с его атакой, становится ее сердцем, ее острием, наконечником созданного энергией, гигантского копья. Оно летит вперед, вспарывает слой за слоем Светлую защиту и наносит удар. Короткий вскрик и тела, распростёртые на снегу. Тишина. Только сейчас она замечает льющуюся из плеча кровь. Боли нет, только кружится голова. Россыпь багровых капель на белом снегу. Красиво. Почему так кружится голова? Крепкие сильные руки обнимают ее сзади и до боли знакомый голос шепчет в ухо, щекоча щеку теплым дыханием:
– Мы победили Адда! Мы победили, моя императрица!
Она оборачивается к нему, но за спиной лишь тьма. И мир плывет. И нестерпимо кружится голова.
