– Это что?
– Хм, – он встал, вышел из-за стола и заглянул на лист, который я всё ещё держал в руках. – Конкретно это – счёт, открытый Казимиром Артёмовичем, куда начислялись проценты по вкладам.
– Да откуда столько денег? – не выдержав, воскликнул я, после чего прикусил язык.
– Ваши предки были очень обеспеченными людьми и держали большую часть своего состояния в нашем банке. Наша многовековая репутация основана не на пустом месте. Ни единый медный рубль не пропал со счетов Семьи, несмотря на падение империи, – не скрывая гордости, проговорил Гомельский, занимая своё место напротив нас.
– Почему тогда Казимир пытался вынести из дома некоторые вещи? – тихо спросила мама. – Например, портрет неизвестной, датированный пятым веком Тёмной империи? Это чудовищно ценная вещь, а он, получается, продал её за бесценок.
– Казимир Артёмович не продавал эту картину. Он её проиграл, – ответил ей Гомельский, а я закатил глаза. Мой папаша ещё и игроком был. Я в восторге от этой новости!
– А разве игры ведутся не на деньги? – довольно вяло спросил я.
– В основном, да. Но, полагаю, Казимир Артёмович решал проблему таким образом, чтобы не привлечь наше внимание. Чтобы мы не могли вмешаться. – Гомельский поджал губы. – В итоге, я всё равно узнал и уговорил Казимира Артёмовича больше так не делать. Мы выкупили картину, к счастью, её не успели пустить на аукцион. Сейчас она находится на хранении в депозитном сейфе, как и большинство Тёмных артефактов Семьи. Дмитрий Александрович, вы можете ознакомиться с полным перечнем вот здесь.
Гомельский протянул мне очередную стопку бумаг. У меня не в первый раз возникло впечатление, что он маму попросту игнорирует. Я автоматически взял всю стопку и положил в карман. Потом ознакомлюсь. Может даже картину эту верну на стену в галерею поместья. Сдаётся мне, что она не одна пылится в депозитном сейфе.
– Почему после смерти Казимира Артёмовича вы ничего не сказали о наследстве? – тихо поинтересовалась у него мама.
– Потому что распоряжаться счетами может только глава Семьи или консорт при несовершеннолетнем главе Семьи, – терпеливо повторил Гомельский.
– А…
– А вы – всего лишь мать главы Семьи. Женщина не может стать консортом несовершеннолетнего главы Семьи Лазаревых. Мне очень жаль, Анна Александровна, но таков закон. Несмотря на падение империи, никто не догадался его отменить, поэтому он продолжает действовать. – Гомельский продолжал отвечать ровно. – Я могу продолжить?
– Да, – вместо меня ответила мама, сжав губы. Похоже, тот факт, что её не поставили в известность о моём наследстве, выглядел не слишком ободряюще. Мне даже показалось, что она так до конца и не поняла, кем были на самом деле Лазаревы.
– Господин Наумов, согласно составленному завещанию, оставил всё своё состояние, включающее: наличные средства, драгоценности, артефакты, а также недвижимость и пакеты акций различных предприятий, как магических, так и не магических на общую сумму с учётом вычета налога… – я почувствовал, что отключаюсь.
Мне было неинтересно слушать про то, чем владел Саша. Безразлично. На меня вновь накатила апатия. В ушах загудело, а перед глазами встала пелена, через которую все предметы выглядели расплывчато. Я заметил, что в помещении начало становиться прохладнее, и делал всё, чтобы взять под контроль свою силу, которая уже готова была вырваться наружу. Сомневаюсь, что моему поверенному понравилось бы лицезреть то, на что способен не контролирующий себя Тёмный.
