Он повертел прямой ладонью влево-вправо и сделал кислое лицо. Сэм перестал мне казаться каким-то чужим, неизвестно откуда взявшимся среди всей этой ерунды человеком. Он словно излучал доброжелательность, и мое доверие само к нему потянулось. Мне захотелось поддержать разговор.
– Ты почему у тебя нерусское имя? – почему-то спросил я и вдруг подумал, что он может обидеться на такое замечание. Но он посмеялся немного и ответил:
– Просто у меня папа – американец, а мама – русская. У меня есть брат, его называла мама, а меня назвал отец. Ты еще не знаешь, как моего брата зовут!
– Как?
Он чуть-чуть наклонился ко мне и шепотом сказал:
– Ярославна!
– Что?! – я даже остановился, пытаясь осознать услышанное. Да что там остановился – чуть не потерял равновесие! Этого я точно не ожидал. То есть, как это его брата зовут Ярославна?!
Он опять посмеялся немного:
– Да шучу я, у него обычное среднестатистическое русское имя. Его зовут Ваня. И он не обладает никакими способностями. А вот мне не повезло… Их кто-то заметил, и меня забрали сразу после фронта. С тех пор прошло почти двадцать лет.
Его взгляд стал печальным. Он посмотрел куда-то, но его взгляд не был ни на чем сосредоточен. Мне кажется, он что-то вспоминал.
– И все эти двадцать лет я не видел своего брата, – сказал он и опять посмотрел на меня, – до конца войны оставалось совсем немного, мы уже пересекли границу и направились на Берлин, как меня внезапно вызвали в Сталинград. А там меня уже ждали.
Он помолчал немного. Я не знал, что сказать, поэтому мы молчали оба.
– Я могу многое рассказать про эту организацию. К сожалению, не все, но я знаю, чем тут на самом деле занимаются. То есть, занимались, до недавнего времени.
Он опять замолчал. Я попытался представить, каково это – двадцать лет не быть собой, не контролировать собственное тело. Но я не смог его понять. Ему было очень тяжело сейчас, и это было заметно даже невооруженным взглядом. У меня как раз был такой.
Мне хотелось срочно отвлечь его от неприятных мыслей, поэтому я решил сменить тему:
– А как насчет твоих способностей? Что ты умеешь? – спросил я и пошел дальше, приглашая его пойти за мной.
– Да ничего особенного, – ответил он, – я всего лишь умею преломлять свет. Могу становиться невидимым, а также делать невидимым что-либо. Например, тебя.
– Нет, меня не надо, – вежливо отказался я, – я хочу быть видимым!
– Ну, как хочешь, – пожал плечами он, – я не настаиваю.
– Кстати, это тебя я видел на деревьях вчера ночью после дождя? Я сначала думал, что мне показалось, но теперь…
– Надо срочно возвращаться к твоим друзьям! – вдруг заторопился он. Кажется, он немного паниковал, словно кого-то очень боялся.
– Что случилось? – спросил я, но он кинул «потом» и пошел вперед быстрым шагом.
– Ты куда? Мы же оттуда пришли! – крикнул я ему и показал рукой назад.
– Нет, ты пришел оттуда! И сейчас нет времени спорить, нужно спешить!
Я вспомнил, что он говорил мне о том, что хорошо знает остров. Я доверился ему и отправился вслед за ним. По крайней мере, мне больше ничего не оставалось.
Всю дорогу мы шли молча.
Когда мы начали подходить к месту нашего обитания, он остановился и спросил:
– Это твои друзья?
Я посмотрел внимательно. Да, не было сомнений, что это Аня. А Денис еще не пришел в себя, лишь сильно ворочался по земле, не открывая глаз.
– Да, это они.
– Вам срочно нужно уходить отсюда! Все вопросы – потом.
