– Что ты делаешь?!
Выстрелы стихли. К нам подбежал весь отряд – какая честь. Кажется, меня ударили прикладом – я потерял сознание.
Очнулся уже в воздушном транспорте – сидел, прицепленный ремнями к сиденью. Аня сидела рядом. Далеко внизу мелькал лес.
– Очнулся? Ну, наконец-то, – я услышал знакомый голос. Я поднял свой взор на человека, который сейчас в упор смотрел на меня.
Только сейчас я заметил, что эти люди были уже без масок.
– Вы сняли маски. Значит ли это, что… – начал я, но меня перебили.
– Ни в коем случае, вы нужны живыми, – улыбнулся командир. – Прости за ногу, кстати. Мои солдаты иногда понимают приказы слишком прямо… – он замолчал, потом добавил:
– У меня для вас новость – скоро вы станете работать на нашу организацию. Я —Командир, – он протянул мне руку.
А я вовсю разглядывал Командира. Он, как мне показалось, выглядел очень молодо. Слишком молодо, чтобы командовать такой группой. Невысокий, с проседью, он выглядел массивно, у уголка рта был длинный шрам.
– Так это имя? – спросил я, но руку не пожал.
Командир усмехнулся и убрал руку.
– И с чего вы решили, что мы будем работать на вас? – задал я второй вопрос.
Командир чуть наклонился и сказал:
– Потому, что у вас не будет выбора.
Он опять помолчал.
– У вас уже нет выбора. Да, и привыкайте к шуму вертолета – лететь вы будете долго! Проектор, следи за ними, только не переусердствуй. Просто не дай им сбежать.
– Так точно, Командир! – громко отозвался «Проектор». Глупое имя.
– Чудно! – Командир отстегнулся, встал и скинул лестницу. – Еще увидимся, новобранцы, – добавил он нам и стал слезать вниз.
Когда Командира рядом уже не было, Проектор тоже отстегнулся и поднял лестницу обратно. Сделав это, он, довольный, уселся обратно.
Выглядел он тоже глупо: отрешенный взгляд, неизменное выражение лица, небольшой шрам на брови, похожий на полуовал. Двигался он чересчур уверенно, раскованно, словно был уверен, что творит добро. На его лице сияло полускрытое счастье.
– Как твоя нога? – спросила Анюта.
Я совсем забыл, что меня ранили, надо же.
– Не беспокойся, она уже почти зажила, – успокоил я сестру и обратился к нашему новому знакомому:
– Почему тебя зовут Проектор?
Он посмотрел на меня, но ничего не сказал.
– Может, ты лучше нас отпустишь? – спросила Аня. – Наверняка эти люди заставили тебя работать на себя. Тебе же это не нужно, так ведь?
Опять молчание в ответ. Мне надоело разговаривать с нашим молчаливым приятелем, и я тоже начал молчать.
Летели мы действительно долго. Самое неприятное было то, что все это время Проектор постоянно на нас смотрел. Я считал секунды, постоянно сбивался со счета, но потом мне надоело следить за временем. Снаружи был только лес. По всей видимости, наш вертолет избегал пересечений с трассами и населенными пунктами.
В нашем транспорте не было ничего интересного – никаких особенных предметов я не заметил. С моего ракурса даже не было видно того, кто управляет этим средством передвижения.
Мы добрались до какого-то небольшого здания и сели неподалеку, на поле пшеницы. Аня испуганно на меня посмотрела.
– Мы что-нибудь придумаем! – утешил я ее, но она не согласилась:
– Не в этот раз…
И посмотрела куда-то в сторону, словно опять слушала невидимого друга.
В этот раз нам точно не сбежать. Насколько я помню, это пшеничное поле показалось мне огромным. Пшеница была невысокой, так что спрятаться там невозможно – с воздуха мы будем, как на ладони.
