– Ты тоже, Фроя, – добавил я.
Та медленно достала склянку.
– А теперь мажьте себе лицо.
– Это же жгучая горчичная…
– Быстро!
Марта снова сдалась первой.
Дрожащими руками она откупорила крышку на склянке, сунула туда пальцы, зачерпнула ярко-зелёной смеси и мазнула по щеке. Поморщилась.
Её глаза наполнились слезами.
– Если Фроя не намажет себе лицо, то Марте придется проглотить эту зелёную хрень, – отчётливо произнёс я.
Фроя вздрогнула и снова прошептала:
– Ты за это ответишь, ублюдок.
Она быстро откупорила склянку, сунула в неё пальцы и обильно обмазала себе лоб, щёки, подбородок, нос и даже шею.
Марта повторила за ней.
Теперь обе блондинки стояли на коленях перед Рин, с зелёными физиономиями, и морщились, склонив головы. Едкая смесь смешалась с кровью, попала в раны – наверняка, боли они сейчас испытывали не меньше, чем Таби.
– Рвите на себе одежду. Точно так же, как рвали на Таби, – продолжил я.
Девушки прижались плечами друг к другу.
– Рвите!! – рявкнул я.
Они вздрогнули, нашарили подолы своих красных сутан и принялись рвать на себе одежду. Распороли почти до самого пояса.
Рин смотрела то на них, то на меня, а её губы дрожали.
Когда форма блондинок была порвана, я кивнул.
– А теперь извиняйтесь. Красиво и вежливо.
Марта и Фроя снова переглянулись.
– Он ещё ответит за это… – шепнула Фроя. – Я тебе обещаю…
Приказ она выполнила первой.
Подняла голову и посмотрела на Рин.
– Мы не хотели вас обидеть, эвен Нобу, – произнесла она тихо. – Мы были не правы и просим прощения у вас, эвен Нобу. Мы никогда больше не будем проявлять к вам агрессии и неуважения, клянёмся родом Мориц. Мы осознали свою ошибку и впредь будем проявлять к вам только уважение. Мы желаем вам прекрасной учёбы и академических успехов, эвен Нобу. Всегда будем рады помочь вам в любых начинаниях.
Рин не знала даже, как реагировать.
Она закусила губу и молчала, слушая речь Фрои, а когда та закончила, так и не проронила ни слова. Только кивнула.
Потом похожую речь повторила Марта.
Они снова опустили головы, будто кланяясь Рин.
Та сразу же перевела ошеломлённый взгляд на меня. Она будто говорила мне: «О боги, Киро. Как ты это сделал? И главное – какая муха тебя укусила? Что с тобой сделали в школе? Почему ты защитил нас, да ещё и заставил аристократок вот так просить прощения? Что с тобой?..».
И тут голос подала Таби.
Она поднялась с земли и потёрла глаза. Часто поморгала, сощурилась и наконец увидела своих обидчиков на коленях, измазанными в зелёной едкой субстанции и в рваной форме.
В отличие от Рин, Таби заулыбалась во все зубы.
– Киро! Я тебя люблю!
От этих слов меня затошнило.
Я кашлянул и кивнул в сторону дороги.
– Пойдём. Тебе надо привести себя в порядок. Можно сходить в больничный чертог.
– Нет-нет! Всё в порядке, – отмахнулась Таби.
– Тебе бы тоже привести себя в порядок, Киро, – усмехнулась Рин. – Ты весь разноцветный, и у тебя одежду кислотой разъело… вон там, на плечах… и ещё… ты немного… э-э… вонючий…
– Немного? Да от него так разит, будто он в дерьме купался! – засмеялась Таби. – Но он всё равно самый лучший на свете!
Она поспешила ко мне.
Проходя мимо стоящих на коленях блондинок, Таби вдруг подскочила к Фрое, ухватила её за грудки, рывком поставила на ноги, а потом отвесила ей удар рукой наотмашь по губам.
– Возвращаю должок, ур-р-родина!
Наблюдая за всем этим, я уже понимал, что мне действительно придётся ответить. Кто такие были эти сестры Мориц, я не знал, но нисколько не удивлюсь, что их папаша сидит в кабинете не ниже первого помощника императора. Только такие могли бы настолько обнаглеть.
