– Если это так, почему он живет в таких условиях? – недоумевал Саша.
– Да ему наплевать на условия, – пустился в объяснения Леня. – Он привык так жить. Зато его дети живут как короли! У него один сын в Москве в МГУ учится, а второй живет тут, в четырехкомнатной квартире. И работает в горисполкоме каким-то большим чином… а ведь молодой еще совсем. Папа все проплатил, всех накормил и все купил.
Через пять минут друзья пришли во двор Лени. Детвора там прыгала по нарисованным мелом клеткам, играя в «классики». Отовсюду неслись вкусные запахи готовящегося ужина. На Молдованке торжественно, с застольем, встречали пятничный вечер не только евреи. За годы жизни среди иудеев жители района переняли традицию, вне зависимости от религии и национальности. Леня поднялся в квартиру, позвал Соломона, предупредил мать, что скоро принесут рыбу. Прибежал Гриша Крамер. Ребята засуетились во дворе, вынесли из квартир три стола и составили их в один. Температура поднялась до семнадцати градусов, и сидеть на улице уже можно было с комфортом. Хая выбежала с тарелками и скатертью во двор, следом начали выходить другие соседи. Из окна второго этажа, напротив квартиры Раппопортов, высунулась женщина с бигуди на голове и прокричала:
– А шо за праздник у Раппопортов?! Неужто Леня женится?!
– Теть Роза, не дождетесь! – засмеялся Леня. – Просто у нас шабат и ко мне приехал друг из Москвы.
– У моего Семки уже сын родился, Аркашка. А Семка, поди, младше тебя. Пора тебе уже, Леня, жениться! – выкрикнула женщина.
Ответила ей уже Хая:
– Давай спускайся, Роза! И неси соленое. Хватит болтать.
Когда приехал Яша, во дворе уже был накрыт стол, за которым сидели помимо Раппопортов Крамеры, тетя Роза Мазур с мужем и молчаливой дочкой лет двадцати, Георгий со своими родителями, сапожник Моисей с женой и украинец Коля с супругой. Детвора переместилась ближе к улице, старый Самвел, который уже и сам не помнил, сколько ему лет, сгорбившись, сидел на стульчике немного в стороне от стола и курил трубку. Каждый вынес что-то из дому, и стол получился праздничный. Соломон уже разжег дрова в мангале и приготовил металлическую решетку, чтобы пожарить на ней рыбу. Хая возмущалась, что нужно жарить на сковороде, но молодежь предпочитала угли. В ведре, принесенном Яшей, оказалось несколько кефалей, две камбалы и куча черноморских бычков разного размера. Женщины быстро чистили рыбу, Соломон отправлял ее на решетку, следя за дровами. Все что-то говорили, то тут, то там слышался смех. Леня то и дело поднимал рюмку, кто-то пил водку, закусывая соленьями тети Розы, Зива и Хая предпочли вино, кто-то – компот, приготовленный мамой Гриши Крамера. С появлением Яши стало еще веселей. С присущим ему задором, он своим сиплым голосом начал травить анекдоты. Саша был в шоке от такой теплой, домашней обстановки. Люди здесь относились друг к другу как родня, двор жил одной большой семьей, и никто не выказывал ни высокомерия, ни жадности, ни зависти. Небогатые люди, обретавшиеся в старых, тесных квартирках, веселились так, будто в их жизни все прекрасно. Впрочем, у них действительно все было неплохо. Им не нужны были миллионы, чтобы жить хорошо, они умели наслаждаться каждым днем без денег. В разгар застолья Леня вышел из-за стола и отошел в сторону покурить. Саша последовал за ним. Облокотившись на стену дома, слегка подвыпивший Леня улыбнулся:
