Викки взвесила все за и против. Пришла к выводу, что боров прав. Деньги он предлагал очень хорошие, а они, как всем известно, лишними не бывают. И чего она потеряет? Давно утраченную невинность? Пф! Выдуманную зажравшимися господами гордость? Ха! Быть может, она потеряет саму себя? Вряд ли. Так что, подумаешь! Если бы, и правда, это было в первый раз. А так ведь – ничего нового…
– Ладно, пошли.
– Ну-ну, так-то лучше. Хорошая курочка, славная курочка…
Неожиданно дорогу им перекрыл хозяин заведения. Лицо выглядело спокойным, разве что единственный настоящий глаз был краснее обычного.
– Здорова, Джо! – хрюкнул боров.
– Привет, Молс.
– Я тут твою цыпу ненадолго похищу, лады? Не боись, девку не обижу, в накладе не оставлю. Ты меня знаешь. Да, кура? Мы ведь с тобой договорились, верно?
Викки подняла усталые глаза на Джо, спокойно выдержала его взгляд и отстранённо кивнула.
– Нет, – мотнул головой хозяин. – Никуда она не пойдёт. Клиентуры много, остальные и так не успевают.
– Да ладно тебе, мужик, мне много не надо. Не успеешь пропеть «Felundo Graci», как она уже вернётся, клянусь своим именем!
– Я сказал, нет.
– А я сказал, что хочу её и возьму её, – боров, возвышаясь на целую голову, навис над Джо, как мамонт над медведем. – Со всем уважением, Одноглазый, но лучше не вставай у меня на пути…
Викки испуганно закрутила головой, схватила Джо за руку.
– Не надо, хозяин, я быстренько! Девочки успевают, все довольны, никто не…
Джо, с резкостью кобры, ударил её наотмашь по лицу. Девушка, закусив разбитую губу, опустила голову и позволила светлым волосам укрыть заблестевшие глаза.
– Молчи, девка, пока тебе слова не давали. Иначе вылетишь на улицу быстрее, чем я пропою «Felundo Graci». – Джо сам не узнал свой голос.
Боров аж рот раскрыл от удивления, нахмурился.
– Ты чего, Одноглазый? Почто мордаху хорошую портишь, а?!
– Отпустил её, Молс. Быстро. И больше чтобы не трогал.
Боров набычился. Затем грубо отпихнул девушку и, схватив Джо за шею, припёр его к стене.
– Совсем страх потерял, Одноглазый? – рыкнул он, обдав Джо кислотой вина и капусты. – Забыл, с кем разговариваешь? Я тебе не один из этих! Со мной так не прокатит. Я ж тя, как кутёнка, одной рукой поломаю!
– Это ты забыл, Молс, что можно брать, а что – нет.
Боров, ощутив неладное, опустил глаза. Тонкий стилет в руке хозяина упирался остриём в его промежность.
– Яйца – не усы, Молс. Новые не отрастут.
Надо отдать Молсу должное. Он не испугался. Лишь сильнее вдавил Джо в стену. На шум наконец примчались громилы-охранники с бастардами в руках. Крепкие мужики, привыкшие ко всякому, всё равно нерешительно застыли за спиной огромного, даже по сравнению с ними, борова. Викки, так и не поднявшись с пола, затаив дыхание, смотрела на пару у стены. Так же за происходящим наблюдал погрузившийся в тишину зал.
– Я ж тя зарою, гнида, – угрюмо и тихо произнёс Молс. – Не сейчас. Потом как-нибудь. Я к тебе всегда относился с уважением, Одноглазый, но сегодня ты перегнул палку. Нажил ты себе врага, Джо. Из-за какой-то девки…
– Не из-за какой-то. Дело принципа.
– Какого ещё, к херам, принципа?!
– Такого. Её трахаю я и только я! – громко, так, чтобы услышали все, кто наблюдал за сценой, рявкнул Джо. – А своими вещами я не привык делиться. Ни с кем.
Молс удивлённо оглянулся. Викки залилась краской и опустила глаза.
– Так вот оно, что? – промямлил Молс. – Серьёзно? Ну, мужик, извиняй. Я ж не знал. Твоя – так твоя, дело святое. Ладно, без обид. Замяли, в общем.
