– Вчера я на всякий случай проверил, кто такие эти супруги Марченко. Так вот, Алла действительно одноклассница Инны, но потом она закончила местный институт, и несколько лет работала на заводе в лаборатории спектрометрии. Ты можешь себе представить, что работая там, она понятия не имела, что такое атомы?
– Гена, я могу представить всё, что угодно. Даже гопника, избранного президентом. Мы жили и живём в стране, где любое чудо может стать реальностью. Так сказать, мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Но ты прав, это маловероятно. Что было дальше?
– Дальше на вопрос о Чернобыле я пересказал им тот бред душевнобольного, который у нас считается официальной версией событий. Тогда Алла интерес ко мне напрочь утратила, а её муж, Игорь, наоборот, начал меня активно подпаивать. Разумеется, у него ничего не получилось.
– Кто бы сомневался, – усмехнулся Виктор. – Ты и слона, наверно, сможешь перепить.
– Потом я их ненадолго оставил одних в комнате, чтобы посмотреть, что они будут делать. Ничего не делали, с места не двинулись.
– Так, может, они просто пришли навестить знакомую? Паранойя – страшная вещь, знаешь ли.
– Мне тоже так показалось. Но вот что было потом. Алла вызывала такси, и якобы была настолько пьяна, что не могла попасть в кнопки своего мобильника. Я предложил ей помощь, но она отказалась, и вызвала такси сама. С огромным трудом.
– Пьяные часто ведут себя нелогично.
– Но я заметил, что на самом деле она номер не набирала, а вызвала из памяти телефона. Раз так, все демонстративные тычки мимо кнопок – попытка это скрыть.
– Точно паранойя, – расстроился Виктор.
– Если бы! Я видел так называемое «такси», которое за ними приехало. Начать с того, что на нём не было шашечек. Таксисту вряд ли больше двадцати лет, и город он совершенно не знает, я ему по телефону долго объяснял, как подъехать к моему дому. Зато когда они сели в машину, не спросил, куда ехать.
– Да, Гена, паранойя, оказывается, заразна. Похоже, ты действительно в разработке. Причём иностранные разведки почему-то в этой связи даже в голову не приходят.
– Да и так понятно, кто мной интересуется, – скривился Геннадий.
И тот, и другой занимались делом так называемых «оборотней в погонах», милиционеров, активно сотрудничающих с мафией (говоря более строго, с организованной преступностью). Противник был достаточно серьёзным и не очень-то уступал оперативникам СБУ ни по опыту, ни по профессиональной квалификации.
– Давай вот что сделаем, – внёс предложение Виктор. – Я всё-таки не исключаю, что их в самом деле интересует Чернобыль. Уж не знаю, зачем. Вот и проверим эту версию. Завтра с утра сообщу им, что нужной информацией владеет Волчара. Тем более, что он действительно владеет. Если они рванут с ним поговорить, значит, ты им нужен только чтобы посмотреть секретные архивы. Ну, а если нет, значит, они работают на мафию. Тогда с чистой совестью уберём их с глаз долой. Васька Левченко за ними недельку последит, я распоряжусь, они его слежку в жизни не засекут. А теперь, Гена, если ты не против, давай завершать наше совещание. Поздно уже.
Мужчины попрощались, и Геннадий направился домой. Дома он извлёк из кармана маленький диктофон и прослушал несколько фрагментов своего разговора с начальником. Запись он делал на тот случай, если Виктор отдаст незаконный приказ. Ведь когда возникают непредвиденные проблемы при исполнении незаконного устного приказа, у начальства внезапно наступает амнезия. Оно не помнит, что такой приказ был, и исполнитель отдувается самостоятельно. Запись – хоть какое-то доказательство, что оный исполнитель действовал не по собственной инициативе.
