– Почему нельзя переписываться?
– Нет ничего проще, чем отследить в Сети переписку, – сказал отец. – Даже если будем пользоваться сетевыми псевдонимами, если кто-то найдет нас, то обнаружит и нашу регулярную переписку с Джулианом, а тогда выследить его будет делом техники.
Это мать поняла. Разумом, но не сердцем.
В недрах субмарины Боб и сестра Карлотта сели за столик в кают-компании.
– Ну? – спросил Боб.
– Ну, – ответила сестра Карлотта.
– Куда мы теперь?
– Понятия не имею. Нас пересадят на другой корабль в другом порту, и, когда мы сойдем, я получу фальшивые документы, по которым мы будем жить. Но куда нам направиться оттуда, я действительно не знаю.
– Надо переезжать. Не жить на одном месте больше нескольких недель, – сказал Боб. – И мне нужно будет входить в сети на каждом новом месте под новым именем, чтобы никто не проследил.
– Ты серьезно думаешь, что кто-то может обработать всю почту всего мира и из всех выбрать именно нас? – спросила сестра Карлотта.
– Да. Это, наверное, и без того делается, так что осталось только запустить поиск.
– Но это же миллиарды писем каждый день!
– Потому-то столько клерков и сидят на проверке электронных адресов на центральном коммутаторе, – усмехнулся Боб.
Она не улыбнулась в ответ.
– Ты действительно наглый и непочтительный мальчишка.
– Ты в самом деле предоставляешь мне решать, куда нам направиться?
– Отнюдь. Я лишь хочу подождать и принять решение, с которым будем согласны мы оба.
– Слишком прозрачный предлог. Ты просто хочешь подольше пробыть на этой лодке, где столько красавцев.
– Грубость твоих шуток зашкаливает даже по сравнению с тем периодом, когда ты жил на улицах Роттердама, – холодно-аналитическим тоном сделала заключение сестра Карлотта.
– Война, – пожал плечами Боб. – Она меняет мужчин.
Карлотта больше не могла сдержаться. Пусть она хихикнула только раз, а улыбка продержалась лишь миг, этого хватило. Она все еще любила Боба. И он, к своему удивлению, обнаружил, что тоже тепло к ней относится, хотя уже много лет прошло с тех пор, как он жил у нее и она готовила его к Боевой школе. Удивился Боб потому, что в те времена он сам себе не сознавался в своей привязанности. После гибели Проныры он не хотел себе признаваться в привязанности к кому бы то ни было. Но теперь он понял правду. Он был очень привязан к сестре Карлотте.
Конечно, пройдет какое-то время, и она тоже начнет действовать ему на нервы, как родители. Но тогда они хотя бы смогут переехать. Не будет солдат, запрещающих выходить из комнаты и подходить к окнам.
А если уж эта ситуация достанет по-настоящему, Боб может удрать и жить один. Этого он сестре Карлотте никогда не скажет, потому что она лишь разволнуется без всякой пользы. Да к тому же ей и так должно быть это известно. Она видела данные тестов, а эти тесты должны рассказывать о личности все. Да что там, она его, наверное, знает лучше, чем он сам себя.
Конечно, Боб помнил, что, когда проходил тесты, вряд ли отвечал правдиво. Он тогда уже достаточно много прочел по психологии и точно знал, какие ответы нужны для профиля, по которому отбирают в Боевую школу. Так что на самом деле сестра Карлотта не знает его совсем.
Да, но ведь он понятия не имел, какие ответы были бы правдивыми – тогда или сейчас. Значит, сам себя он тоже знает не лучше.
А сестра Карлотта наблюдала за ним и была по-своему мудра, так что все-таки она знает его лучше, чем он сам себя знает…
