– Но?..
– Но я делаю то, что считаю правильным. Пока могу.
– Беда многих в том, что они считают правильными совершенно неправильные вещи. Слышала ведь, что вчера произошло возле Железного гиганта?
Мюр скривила рожицу, насколько ей позволяла левая половина лица.
– Идиоты. Ты не поверишь, но окажись я вчера там, то поддержала бы жандармов.
Отчего же не поверю?
Очень даже поверю.
– Можно сколько угодно ненавидеть дукса и его шайку, но впустить в город людоедов, подвергнуть риску население… По таким вот недоумкам начинают судить о всех, кто не согласен с правительством.
– Судя по утренним газетам, этих недоумков оказалось довольно много, и они устроили там настоящий ад, прежде чем власти успели опомниться.
– СОРВ. Студенческое общество равных возможностей. Они фанатики, и за десять лет их набралось несколько сотен, в том числе и людей, крайне далеких от Академии. Они страшные радикалы, не желающие считаться с любым мнением, отличным от их… – девушка помедлила, подбирая подходящее слово. – Религии. Тайная полиция шесть лет назад выявила всех, кого могла, но корни уцелели и дали новые всходы. СОРВ используют любые методы, даже самые грязные, и не считаются с другими. Им плевать и на профсоюзы, на бандитов, власть и остальных революционеров.
– Так чего они хотят?
– Хаоса. Я серьезно. – Она увидела мое сомнение. – Был в прошлом веке профессор из Ордена Марка, создавший философскую доктрину, что через хаос можно обновить и построить государство. Идея глупая, но, как и любая другая идея, она нашла нужную почву и дала ядовитые всходы. Впустить сотни контаги в город с миллионным населением показалось им хорошей идеей. Хаоса от такого хоть отбавляй.
– То есть люди не в состоянии логически просчитать последствия своих действий? Что, скорее всего, им помешают, и добьются они лишь облав и скорого утопления в Совином канале?
Девушка отставила почти нетронутую чашку с чаем, сказав веско:
– Большинство людей не утруждают себя мыслями о последствиях. Они просто делают то, что им приходит в голову, следуя за порывом, а не за разумом. Власть не оставит без внимания вчерашнее. И, несмотря на объявленную амнистию, теперь всех, кого сочтут опасными, с кем нельзя договориться, ждут суровые времена.
– В том числе и вас?
– Нет. С нами все будет в порядке. Вилли приказал всем нашим уйти в подполье и сидеть тихо. Да и мы, если честно, не можем теперь ничего сделать, после того как потеряли Хлеста и большинство людей, которые нас поддерживали.
– А убийство чиновников и взрывы бомб?
– Надеюсь, ты шутишь, – мрачно сказала Мюр. – Мы не террористы, Итан. Во всяком случае, я очень хочу так считать.
Я не стал продолжать, в молчании допил чай, пока она что-то черкала в маленьком блокноте.
– Я поговорила с Вилли о работах Хенстриджа. Он не знает, откуда Брайс узнал о Кражовски.
Я кивнул. Было бы странно, если бы старый вояка подтвердил: это я рассказал все любимому ученому дукса. Впрочем, изначально я не верил в теорию, что наставник Мюр в этом как-то замешан. Всего лишь ненадежная версия в целом скопе непроверенных предположений.
– Насколько близко ты знакома с Кражовски?
– Мы виделись несколько раз.
– Но можешь про него что-то рассказать?
Девушка задумчиво заложила страницу блокнота пальцем, вздохнула, собираясь с мыслями:
– У него была своя группа, и он присоединился к Хлесту во время неудавшегося переворота. Я с ним почти не общалась, когда Кражовски приезжал к Вилли. Чаще всего встречала его у Хенстриджа. Он ассистировал ему, помогал в экспериментах. Но… – Мюр развела руками. – Понимаешь, Кражовски из тех людей, которые не славятся красноречием.
