Пиднель на рукопожатие ответил, но не остановился – будто они по-соседски встречались каждый день. Гарпунов окликнул его:
– Пиднель, я к тебе по делу.
Тот не остановился, даже не оглянулся, пришлось Игорю догонять его и говорить на ходу.
– Я веду следствие, Михаил, по делу об убийстве твоего тестя, Ивхава Мнвинду.
Михаил кивнул.
– Да подожди ты, постой. Есть реальная угроза для твоей жены.
Пиднель остановился.
– Слушаю внимательно.
– Я хотел спросить… О многом, вообще.
– Например.
– Ну, например, Миша, кто был врагом твоего тестя? Или мог быть им?
– Я не хочу обсуждать свои личные дела.
– Ты хочешь,чтобы я вызвал тебя повесткой?
– На здоровье. Я все равно не приду. Ты сказал, что Роксане что-то там угрожает.
– Да, у меня есть основания считать ее причастной к гибели отца.
– Интересно. Надо так понимать, что она его убила?
– Нет. Можно убить чужими руками, подтолкнуть, наконец, довести до самоубийства.
– Вот как. Он, насколько я помню, был все же убит, а не сам себя жизни лишил.
– Да. Ты понимаешь, о чем я?
– Нет.
Они стояли на тротуаре под моросящим дождем, и Игорь предложил:
– Давай сядем в мою машину.
– На здоровье. Но без меня, – Пиднель снова двинулся дальше.
– Стой. Давай здесь поговорим.
Пиднель повернулся к Гарпунову.
– Про жену, – напомнил Михаил.
– Да. Ну вот смотри, говорю совершенно откровенно. Убит ее отец, и она сразу указывает на убийцу. Причем этого убийцу она знала и прежде.
– И что это доказывает?
– Ничего само по себе. Но вот я думаю: почему, когда ее изнасиловали, – я извиняюсь, – она обратилась к своему отцу, а не к своему мужу?
– Допустим, о таких вещах как раз удобнее сказать отцу, а не мужу.
– Но ты бы узнал все равно.
– С какой стати?
– Потому что ты муж. Потому что ты же видишь, что с ней что-то не так. Потому что ты молодой, сильный, влиятельный, ты можешь сделать так, чтобы насильник понес наказание законным способом.
– Ерунда. Ничего бы я подобного не захотел бы.
– Почему?
– Потому, почему не хотел с тобой встречаться. Моя жизнь и жизнь моих близких – мое дело. Сами разберемся.
– Поэтому она несет заявление не сразу, а после того, как убили отца.
– Да.
– Но что мог сделать ее отец со Жнецом, чем старик мог ему реально угрожать, так, что его пришлось убивать?
– Ивхав, он же Иван или Ганс по-европейски – он много чего мог. Вот, скажи она, к примеру, мне о своем горе, что я сделаю? Я приду, набью морду, не знаю, покалечу этого насильника, и первым окажусь за решеткой. Ваш брат и доказательств не стал бы собирать – я судимый именно по этой, хулиганской статье. А Ганс… Ты помнишь сказку про крысолова?
– Нет.
– Ну тогда представь, что однажды в твоей квартире совершенно неожиданно появляются все крысы, мыши, кроты, а также их мутанты из канализации. При этом если какая-нибудь полиция или прочие сыскные приходят – они быстро сматываются. Представил?
– Ну вот, сам говоришь: сказка. Ты же артист, танцор, богатая художественная натура.
– Была такая сказка. Но про то, что отец Роксаны мог такое устраивать изо дня в день, это точно.
– Ты сам видел?
– Нет. Но он за этот увод грызунов получал зарплату у муниципального хозяйства.
– Ну, это не аргумент. Вот уж кто вообще ни за что деньги берет и отдает, так это коммуналка.
– Я только одно знаю, что если бы мне такое нашествие грызунов организовали пару раз и я бы знал, кто это делает, я бы его точно убил. Представь теперь, я, например, этот насильник, я пришел и сказал бы ментам: крысы в кровать залезают, птицы заклевывают. Что бы мне мусора сказали?
