– Все-то у меня в первый раз, – прошептала я. – А как зовут повара?
– Шеф.
– Я спрашивала его настоящее имя, – смутившись, пояснила я.
Филипп пожал плечами:
– Раз он ведает кухней, он и есть Шеф. Я никогда не называл его по-другому. А ты, Маттаиос?
Отец и сын так выразительно поглядели друг на друга, что я с опаской подумала, не разнесут ли они разделяющий их стол.
– Но обычно шефом называют тех, кто всем управляет. Если я буду называть Шефом повара, как мне тогда обращаться к вам?
Мой резкий тон временно отвлек Мэтью. Судя по нему, он был готов опрокинуть стол и сомкнуть свои длинные пальцы вокруг отцовского горла.
– Здесь все меня называют «сир» или «отец». Какое обращение тебя больше устраивает? – спросил Филипп.
Его вопрос, заданный мягко, почти ласково, был весьма опасным.
– Да зови его просто Филиппом! – прогремел Мэтью. – У него много титулов, но от тех, что лучше всего ему подходят, у тебя волдырь на языке вскочит.
Филипп улыбнулся словам сына:
– Вижу, потеря здравого смысла не отразилась на твоей задиристости. Оставь домашние дела своей женщине, а мы с тобой прокатимся верхом. Выглядишь ты ослабевшим. Самое время поупражнять тело. – Филипп потер руки, предвкушая поездку.
– Я не оставлю Диану одну, – ответил Мэтью.
Он беспокойно вертел в руке огромную серебряную солонку – далекую предшественницу моей скромной глиняной солонки, стоявшей у меня на плите в Нью-Хейвене.
– Чего ты дрожишь над ней? – с усмешкой спросил Филипп. – Ален вполне сгодится на роль няньки.
Мэтью открыл рот, собираясь возразить.
– Отец, – мягко и вкрадчиво произнесла я, вклиниваясь в их перепалку, – можно мне поговорить с мужем наедине, перед тем как он придет к вам на конюшню?
Филипп сощурился. Он встал и медленно наклонился ко мне. Впервые движения этого вампира имели привычную для людей скорость.
– Разумеется, мадам. Потом я пришлю к тебе Алена. А пока – наслаждайся уединением.
Пока Филипп не покинул зал, Мэтью не сводил с меня глаз. Я встала и, обойдя стол, подошла к мужу.
– Диана, что ты замышляешь? – тихо спросил он.
– Почему Изабо находится в Трире? – спросила я.
– Так ли уж это важно? – спросил он, уклоняясь от прямого ответа.
Я выругалась по-матросски, и это сразу согнало с лица Мэтью маску безмятежного спокойствия. Ночью, пока я лежала в душной от запаха роз постели Луизы, у меня было предостаточно времени для размышлений. Я свела воедино события последних недель и сопоставила их с тем, что знала об этом периоде.
– Это важно, потому что в тысяча пятьсот девяностом году Трир не баловал обилием развлечений. Только охотой на ведьм!
По залу прошмыгнул слуга, торопясь к выходу. Возле очага сидели еще двое, и потому я понизила голос:
– Сейчас не время и не место обсуждать нынешнюю роль твоего отца в закладке основ современной геополитики и выяснять, почему католический кардинал позволил тебе командовать им, словно Мон-Сен-Мишель – твой частный остров. И выяснять подробности трагической гибели отца Галлогласа мы тоже не будем. Но ты обязательно мне об этом расскажешь. У нас с тобой состоится еще не один разговор наедине, где ты подробно разъяснишь мне особенности создания пар у вампиров.
Я повернулась, намереваясь уйти. Мэтью меня опередил, схватив за локоть и развернув обратно.
– Нет, Диана. О нашем браке мы поговорим здесь и сейчас.
В дальнем конце второго стола кучка слуг доедала завтрак. Одного кивка Мэтью хватило, чтобы их как ветром сдуло.
