Он бы вытащил обязательно крайний слева карандаш. Она же схватила первый, который попался под руку. Засунула в щель. Раздался щелчок. Острый кончик сломался. Пальцами, аккуратно, Зина отделила деревянную пластинку и достала тонкий прямоугольный ящичек, достаточно плоский, чтобы помещаться в таком месте. Это и был его тайник.
Первым на руку выпал ключ. Это был универсальный ключ от больницы, открывающий все двери. Она узнала его сразу, потому что Андрей заставил ее запомнить. Бесценная находка! Значит, дома он хранил дубликат, запасной ключ, близнец того, который всегда находился в больнице. Зина быстро спрятала его в сумку.
Но это было еще не все. На ладонь ей выпало несколько бумажных банкнот явно иностранного происхождения. С них на Зину смотрел строгий женский портрет с покрытой головой. Лицо женщины было тонким и печальным. Она никогда не видела ничего подобного на деньгах! Портрет женщины? Такой красивой и печальной! Иностранный язык. Вот в чем Зина никогда не была сильна, так это в иностранных языках. Непонятные слова просто не лезли ей в голову – точно так же, как и чужие буквы. И теперь с недоумением она уставилась на латинские литеры, гадая, что это за язык – английский, французский, немецкий, итальянский, испанский? Для нее все это было едино!
Следующей отличительной чертой была цифра 100, выписанная жирным шрифтом совсем рядом с тонким лицом женщины. Банкнота номиналом в 100 – чего? Опять – китайская грамота! В тайнике было 4 купюры. 400 – чего-то. Не долго думая, Зина забрала одну банкноту и тоже засунула себе в сумочку. Больше в тайнике ничего не было.
Прикрепить все обратно было плевым делом. Где еще могло храниться что-то, что могло ее интересовать?
В голову проникла неприятная мысль о том, что она ничего не знает о его новой жизни. Иностранная валюта в тайнике была плохим признаком. Узнать бы еще, что это за страна! Но и без этого Зина чувствовала, что за десять лет отсутствия их общения Угаров явно вляпался во что-то серьезное. А это уже было совсем не хорошо.
Комната родителей! Мысль обожгла ее мозг, как молния! И, не долго думая, Зина прошла туда.
Там все было точно так же, как и десять лет назад – практически без изменений. Впрочем, она была в этой комнате только однажды, тогда, когда официально, чтобы представить ее родителям, Угаров ввел ее в свой дом. Нельзя было забыть такой момент. И Зина не забыла. Тогда каждая деталь буквально врезалась в ее память. И вот теперь она узнавала их вновь.
Старинные кресла возле кровати, один напротив другого. Книжный шкаф. Платяной шкаф. Трюмо. Стол у стены, покрытый камчатой скатертью. На столе – серебряное блюдо. Старинная работа, антиквариат. Все, как и тогда. Она сидела за этим столом, сжавшись на стуле, боясь лишний раз пошевелиться. И, как черепашка, поджимала под себя ноги. Съежившись под тяжелым, проницательным взглядом отца Андрея и откровенно неприязненным – его матери, которая была с ней абсолютно холодна, так, как может быть холодна только глыба застывшего льда.
Отрываясь от мрачных мыслей, Зина вдруг вздрогнула, разглядев в общей панораме комнаты странную деталь. На окне что-то лежало, завернутое в черную тряпку. В этой комнате, так же, как и во всех остальных, на подоконниках не было цветов. Андрей их не любил, считая, что они разводят только грязь, а толку от них никакого. Подоконники были белоснежны и пусты – как в настоящей больнице. И вдруг – на одном из них что-то лежало!
