Пыль накрыла собой все, устлав все поверхности между держащими свод колоннами, частицы ее повисли на стенах. Помещение стало похоже на старую полуразрушенную церковь за родной деревней Гхолала весной, когда все внутри покрыто тонким, легко разрушаемым, грязным от заводских дымов снегом.
– М-да, – произнес Гхолал, рассматривая сотворенное собой.
Захотел сдвинуть камень, закрывающий спуск под пьедестал статуи, чтобы заглянуть в темноту подземелья и попытаться кого-нибудь увидеть – умирающего Дохойба или ждущую помощи Теллису. Эта не столько благородная, сколько служащая для очистки совести идея в итоге полностью завалила проход каменными обломками, лишив не только желания узнать, есть под полом люди или нет, но и возможности это сделать.
Гхолал грохнулся на пол, обхватил голову руками. Не представляя, что делать, куда идти и надо ли ему это, он вдруг ощутил наполняющее его отчаяние. Пришла неожиданная мысль: Гхолал понял, что не хочет уходить из этого замка. Не желает вновь плутать по чертовому лесу, быть искусанным проклятыми комарами, что нападают тысячами тонких невидимых жал – он не пойдет искать дорогу домой. Росла уверенность в том, что Тайгив и остальные оставили его, раненого, здесь, чтобы позже прийти с помощью – врачами на машине, которая увезет его в родную деревню, к ноутбуку и играм в нем. К прежней, так нравившейся всегда жизни.
Он остается. Принятое решение принесло странное успокоение – мелькнула мысль о том, чтобы затащить сюда тело сдохшего монстра, пока его не растащили волки или другое лесное зверье, лишив тем самым Гхолала главного доказательства рассказанной им по возвращению домой истории. Но неожиданный страх повторного оживления жуткого чудовища налетел, как холодный ночной ветер, прогнав все мысли о мерзкой твари, валяющейся за замком.
Содрогнувшись, Гхолал решил остаться в одиночестве.
* * * * *
Время текло, подобно неспешной реке, сокращая день.
Количество солнечных лучей, равно как и степень, их освещения помещения, уменьшалось вместе с тем, как небесное светило опускалось к горизонту – его стрелы теряли мощь и яркость. Тени от стен удлинялись, пугающе изгибаясь и становясь похожими на страшные щупальца.
Гхолал очнулся от странных, словно не своих, мыслей и образов, когда вдруг поднял голову от пола и увидел последние лучи света, падающие через заменяющую в этом замке дверь огромную пасть. Щели между клыками еще пропускали слабые, едва освещающие невесомый слой пыли, покрывающий пол, истончившиеся лучики, но солнце опускалось все ниже, уступая время правления темноте.
Гхолал с бешено бьющимся сердцем обернулся – показалось, будто кто-то стоит за спиной. Но никого не увидел: лишь черную тень, приближающуюся к нему. Обернувшись, вновь посмотрел на дверь-пасть – проходящих сквозь нее лучей стало на один меньше. Все желание остаться и дождаться друзей здесь исчезло мгновенно. Лучше в комарином аду, чем среди тянущихся отовсюду теней.
Гхолал сделал шаг, еще один и вдруг побежал. Он отчетливо увидел, как ожили черные тени, как протянули к нему свои жуткие лапы, пытаясь схватить. Бежал, не оглядываясь, к спасительной пасти…
У самого выхода вдруг запнулся, словно об воздух: упал лицом в камень – из носа хлынули две струи, а верхняя губа полностью занемела. Чье-то почти неощутимое касание затылка заставило Гхолала с дикой скоростью перевернуться на спину, вскрикнуть от ужаса. Перед его лицом плавало черное бесформенное пятно!
