В сущности, битва «стенка на стенку» – это тяжелая, изнурительная работа. Как на казарменном плацу. Но здесь без права на ошибку. Или ты достанешь противника саблей, или он тебя штыком и пулей. Когда бой кончится, если он кончится, если тебе повезет, если останешься в живых, – тогда поговорим об эмоциях.
Прусская «стенка» медленно отступала под нашим натиском, но держалась. Внезапно, без всякой видимой причины, неприятель дрогнул и бросился наутек. И тут я заметил впереди улепетывающих пруссаков синие мундиры французской кавалерии.
Позже мне объяснили, что произошло. Следовавшие за нами полки вклинились в пруссаков колоннами, протаранили пехотные цепи и оказались за спиной противника.
Поздно вечером солдаты жгли костры, пили вино, пели песни. Армия ликовала. Все знали, что пруссаки разбиты наголову. Император объезжал бивуаки, поздравлял офицеров с великой победой.
Я не принимал участия в общих торжествах. Я чувствовал, что совершил серьезный промах. В моем полку было больше всего потерь личного состава. Служебный эвфемизм. Мои молодые солдаты спешили на Йену, как на свадьбу, а я их завел в мясорубку.
Прискакал нарочный, сказал, что меня вызывают в штаб корпуса.
Когда я вошел в штабную палатку, маршал Ней, оживленный и бодрый (как будто не было трехсуточного марш-броска и утомительного дня сражения), прощался с корпусным начальством, каждому пожимал руку, говорил благодарственные слова. На меня зыркнул глазом и обратился ко всем:
– Спасибо, господа, и еще раз – браво! Не хочу вам портить праздник, поэтому предпочитаю поговорить с полковником наедине.
– Покорнейше прошу вас учесть, Monsieur le Marechal, – почтительно сказал командир нашей дивизии, – полковник Готар сам повел полк в атаку и бился в первых рядах.
Мой генерал пытался меня защитить!
– Геройски сражалась вся ваша дивизия, – ласково улыбнулся ему маршал Ней.
Улыбка сошла с его лица, как только за последним генералом опустился полог палатки. Страшен был в гневе первый маршал империи, непобедимый Ней!
– Откуда вы свалились, Готар? Что за архаическая манера воевать? Так воевали при Бурбонах и Капетах: выстраивались фронтом и под барабан в атаку, как на параде. Наша армия прорывает оборону противника колонной, массированным кулачным ударом! Так обучают новобранцев в казармах? Чудеса! Недаром я говорю солдатам: забудьте все, чему вас учили тыловики, не нюхавшие пороха! Кто вас назначил в мой корпус? Бертье? Идиот Бертье, и прислал идиота. Я бы вам не доверил даже роту пожарной команды. Как прикажете с вами поступить, Готар? У меня боевой корпус, не богадельня.
– Проще всего меня убить, – ответил я, стараясь выдержать его взгляд, – и у вас не будет никаких забот с офицером, которого заперли в казарме и не пускали в действующую армию. Кстати, вы уже пробовали это сделать одиннадцать лет назад, когда мы дрались на дуэли на площади Святой Екатерины.
Маршал нахмурился:
– Дуэль? С вами? Вы, случайно, не сумасшедший? Постойте, мне знакомо ваше лицо. – И вдруг Ней развеселился: – Помню! Хорошо помню! Если бы не вмешалась полиция, я бы вас порубил как капусту. Однако, Готар, вы же тогда меня выручили. Вы сказали патрульным, что мы устроили урок фехтования на потеху публике. Ха-ха! На потеху! Я еще подумал: «Отважный малый». Не знаю, долго ли вас мариновали в участке, а меня быстро отпустили. – Теперь маршал смотрел на меня с любопытством. – Да, сколько лет прошло… И вы их провели в казарме? Вас здорово задвинули… Были какие-то основания?
