– Так-так, – произнес Валентин, когда Роман закончил. – Ее фотокарточки у вас с собой?
– Да, конечно. – Роман вытащил из внутреннего кармана довольно внушительную стопку фотографий.
Валентин стал перебирать их и сразу же поразился невероятной и абсолютно нездешней красоте девочки.
– Я могу пока оставить их у себя? – будто очнувшись, спросил Валентин через полминуты.
– Да, – сказал Роман.
– Судя по вашим словам, – произнес Валентин, аккуратно убирая фотокарточки в собственный карман, – вы уже сделали за меня всю работу. Опросили всех, кого можно, прочесали территорию, навели все возможные справки… Извините за вопрос, но что вы в таком случае ждете от меня?
– Разве что чуда, – честно ответил Роман.
– Понимаю, – промычал Валентин. – Что ж, дело очень интересное. С удовольствием возьмусь за него… Простите, – сыщик осекся. – Это, разумеется, неподходящее в данном случае слово – «удовольствие»…
– Сколько? – вдруг резко спросил Роман точно тем же тоном, каким недавно задавал этот вопрос Фигуркину.
– Пока что пятьдесят, – отвечал Валентин.
– А потом? – нахмурившись, поинтересовался Роман.
– Потом только по мере поступления сведений. Если я нахожу что-то существенное, нападаю на след, то попрошу у вас еще – в зависимости от ценности добытой информации… Если же я верну вам вашу дочь…
– То я заплачу сколько угодно, – закончил Роман.
– Это ни к чему, – криво улыбнулся Валентин. – Я не деру с граждан, пользуясь их горем или счастьем…
– Откровенно говоря, – промолвил Роман, – я буду очень удивлен, если вы добудете хоть какую-то ценную информацию. Может быть, только случайно вам повезет…
– Вы забываете, что у меня еще и богатый опыт, – напомнил Валентин, продолжая улыбаться. – И, насколько я понимаю, гораздо больше свободного времени, нежели у вас.
– В последнее я могу поверить, – хмыкнул Роман. – Вы, значит, не работаете?
– Вообще-то вы только что снабдили меня работой, – сказал Валентин, прищуриваясь.
– Не боитесь попасть под закон о тунеядстве?
– Я рискую гораздо большим… Формально говоря, я ведь отбираю хлеб у доблестной советской милиции…
– Да-да, – кивнул Роман. – Не беспокойтесь, я о вас никому не расскажу.
– Я и не беспокоюсь. Вы забыли: я определяю людей с первых минут. В вас я не сомневаюсь: кому не надо, вы обо мне не скажете. А каким-нибудь вашим хорошим знакомым в случае надобности отчего бы и не рассказать? Мои клиенты – надежные люди, и их хорошие знакомые – как правило, такие же…
Роман хотел было обмолвиться, что о практике Валентина узнал от человека, которого трудно назвать надежным, однако промолчал.
– Что ж, вот ваш аванс, – сказал он, кладя подле себя на диван пятидесятирублевую купюру.
После этого Роман вышел, не попрощавшись. Ничего больше не произнес и Валентин.
Как только за гостем захлопнулась дверь, хозяин извлек из кармана пачку фотографий и принялся пристально их рассматривать.
* * *
Со дня исчезновения дочери Роман ни разу не был у своей любовницы Маргариты – неудачливой актрисы, не служащей ни в каком театре, лишь изредка снимающейся в крошечных киноэпизодах.
Но после визита к Валентину Роман отчего-то отправился именно к Маргарите. Ноги словно сами понесли его туда.
– О, какие люди! – с порога улыбнулась ему Маргарита. Впрочем, довольно кисло. – Ну проходи, раз пришел.
Она повернулась спиной и не спеша пошла в свою комнату. Пояс от старого халата волочился за ней по полу, как хвост.
