Зачем ему тогда обращаться ко мне? Возможно, надеется, что хотя бы я выведу его на чистую воду. И тем избавлю от мук совести, которые его гложут… Все эти «художники» – они же такие. Ожившие персонажи Достоевского…
Впрочем, чутье подсказывает мне, что вариант с папашей куда маловероятнее, чем с умным маньяком.
Но версию про причастность съемочной группы я, пожалуй, проверю. Даже, наверное, именно с нее и начну.
* * *
Прошла всего лишь пара дней с того момента, как я узнал о существовании Азии, но в направлении ее поиска мною сделано уже немало. Точнее – не сделано, а узнано. И все благодаря Мише – осветителю из группы Воронова.
Я с ним сдружился, с этим Мишей. Славный парень. Мы почти сразу стали друг для друга Мишей и Валей.
Признаться, до этого я относился к осветителям, как к быдлу. Но Миша в одиночку опровергает любые презрительные мнения о своей профессии. Он умен, воспитан, даже по-своему интеллигентен. А главное, он чертовски наблюдателен.
– Тебе бы сыщиком стать, – сказал я ему уже через час после знакомства.
– Зачем? – пожал он плечами. – Я кино люблю.
– В режиссеры метишь? – спросил я в шутку.
– Почему бы и нет… – серьезно ответил он.
– А как тебе ваш Воронов?
– Посредственность, – поморщился Миша. – Экранизирует только классику. А что может быть легче? Найди хороших актеров, надень на них костюмы из прошлого века – и дело в шляпе. Короче, халтурщик наш Воронов…
До этого Миша подробно рассказал мне обо всех членах съемочной группы. Особенно подробно – о Юрии Никулине…
Выслушав осветителя, я пришел к выводу, что если кто в этой группе и причастен к пропаже Азии, то это ее папаша. Больше просто некому. Или же надо искать виновного в другом месте…
Но прежде я решил окончательно разувериться (или наоборот) в виновности Воронова.
– Ты когда-нибудь видел его дочку? – спросил я у Миши.
– Было дело, – хмыкнул тот.
– И какие впечатления?
– Какие могут быть впечатления? – посмотрел он на меня. – Девчонка как девчонка.
– Отец ее, кажется, сильно любит?..
– Может, и любит. Но его работе, как видишь, это не мешает.
– То есть совершенно не мешает?
– Разве что он стал еще бóльшим халтурщиком, – отвечал Миша.
– А это только твое мнение? – уточнил я. – Или кто-то еще так говорит?
– Все так говорят… Раньше еще, может, и думали, что этому Воронову есть что сказать, но теперь уж точно – баста. Халтурщик – он и есть халтурщик…
– Что же такие известные актеры снимаются у халтурщика? – усомнился я.
– А им что? Им деньги платят…
– Хм… Ну а что еще говорят про Воронова?
– Недоумевают, – сказал Миша. – Не понимают, зачем он вообще снимает этот чертов «Нос»… Вот ты, Валя, читал этот «Нос»?
– Когда-то… Уже не помню.
– А ты перечитай, – посоветовал Миша. – Галиматья редкостная…
– Будто бы? Все-таки Гоголь…
– Значит, Гоголь не в себе был, когда этот «Нос» писал… У него же у самого шнобель будь здоров был… Портрет небось видал?
– Видал… Так ты говоришь: все в группе считают, что Воронов взялся за галиматью?
– Вот именно, – подтвердил Миша. – И это, заметь, профессионалы! А что скажет обычный зритель? Короче, есть мнение, что Роме на этом конец.
– То есть как конец? – не понял я.
– Да так! Сошлют его на какое-нибудь телевидение. Или в затрапезный театр засунут. Все к этому идет. К тому, что Рома из-за этого «Носа» сам с носом останется…
– Это ты, Миша, остроумно сказал, – похвалил я, однако сам даже не улыбнулся.
