– Да я не залезал к вам в карман! Это вы меня схватили и держите! Да я сейчас… я сейчас стражу позову!
– Чудесно, зови. Окажешь мне добрую услугу. Но думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, кому они поверят скорее. Особенно, когда обнаружат в твоих карманах то, что тебе никак не может принадлежать.
Вот теперь на лице мальчишки вместо пустой бравады появился настоящий испуг – очевидно, за утро он уже успел опустошить чьи-то карманы. Мальчишка дернулся, на этот раз резче и отчаяннее, но впустую.
– Да чего вы хотите от меня, господин? Я ж не взял ничего. А ну-ка отпустите меня…
– Не взял, так возьмешь, не сейчас, так потом.
– Жизни меня учить вздумали? А вот и не надо! Все вы тут такие умные ходите, да ни потроха не понимаете. Чужак вы, сразу видно.
– А ты, смотрю, смышлен не по годам, – хмыкнул Джей. – Когда-то я тоже думал, что если у тебя отняли все, то ты вправе отнимать у других.
– А что, разве нет? Да и чего вы ко мне пристали?
– Работу хочу тебе предложить, вот чего. Пойдешь ко мне слугой?
– Чего? И на кой потрох я вам сдался?
– А на то. Напоминаешь мне кое-кого. Вот и хочу тебе помочь. А заодно получить помощь взамен. Как ты верно заметил, я не здешний, поэтому мне пригодится помощь того, кто знаком с местной жизнью не понаслышке. Будет служить у меня, и я обеспечу тебя едой, крышей над головой и честным заработком. В ответ мне потребуется лишь толика твоей верности.
Мальчишка молчал, растерянный и сбитый с толку, и Джей позволил себе ослабить хватку.
– Лет тебе сколько?
– Не ваше дело, – набычился мальчишка, но тут же ответил: – Тринадцать весной стукнуло.
– А звать тебя как?
– Амадей.
– Ладно, Амадей. Сделаем так. Если решишь оставить свое воровское ремесло и наняться на честную службу, приходи в посольский особняк Ирвина Старквайзера на улице Дорн. Знаешь, где?
– А то. Посольский особняк каждая собака знает.
– Вот и молодец.
Джей отпустил мальчишку, но тот не шелохнулся – так и глядел из-под косой челки с легким недоверием.
– В жизни, Амадей, есть шансы, которые не стоит упускать, – добавил Джей и ушел.
Два дня спустя Амадей постучал в двери особняка…
…Экипаж мягко качнулся, останавливаясь, и Джей очнулся от дум. С запяток соскочил Амадей и распахнул дверцу кареты:
– Прибыли.
– Прибыли, милорд, – поправил Джей. – Ты должен говорить мне милорд или хотя бы господин. Сколько раз повторять?
Амадей сверкнул лихой ухмылочкой – он прекрасно помнил, что надо говорить, просто изучал пределы терпения своего господина. Джей это отлично понимал – сам в свое время так же поступал с Ксандером.
– Прибыли, милорд, – повторил мальчишка.
– Вот так-то лучше. Жди меня в экипаже. Хотя нет. Ступай в чайный домик у рыбного рынка, послушай, о чем говорят. И перекуси заодно.
Джей сунул мальчишке четверть серебряного талена и выбрался из кареты. Дождь едва моросил, но от этого казался еще неприятнее. Влага липла к лицу, ветер хлестал и разбрасывал полы плаща. На столбах покачивались фонари – некоторые еще горели, разгоняя серый сумрак дня. Поскрипывали и постанывали вывески мастерских в переулке. Джей перепрыгнул идущую рябью лужу, перешел на другую сторону улицу и зашагал вдоль желтого сланцевого забора, усеянного поверху острыми пиками. Помпезно и сурово, как и все в Прибрежном районе.
Ирвин Старквайзер, первый посол Лотиана и его наставник, поджидал под козырьком у калитки. Ветер ерошил его короткие волосы и хлопал плащом.
