– Моя очередь, – сказал Джей, покачивая флягой. – Зайду с той же стороны, что и ты, но выберу другое сравнение. Жизнь как лабиринт…
– …ищешь в ней смысл, но в конце понимаешь, что его нет.
– Неожиданно, – хохотнул Джей и протянул флягу Амалете. Она не стала пить как утонченная дама: крошечными глоточками, лишь бы для вида. Вместо этого запрокинула голову и хлебнула как заправский матрос.
«Значит, никакого притворства. Игра будет вестись честно, а обмен будет равноценным», – сделал вывод Джей.
– Продолжим? – спросила Амалета.
– Я только вошел во вкус, – подтвердил Джей.
– Хорошо. Слово как кинжал…
– …может поранить. Это было слишком легко, Амалета. Давай усложним. Обида как ржавчина…
– …разъедает изнутри. Ничего сложного. А как насчет этого: доброта как яблоко…
– Интересное сравнение. Ответ: бывает с гнильцой.
Бровь Амалеты дернулась вверх.
– А у тебя, Джей, была интересная жизнь. Расскажешь?
– Как-нибудь при случае. Моя очередь: любовь как огонь…
– …тлеет и угасает.
– Любопытно, – хмыкнул Джей, а про себя отметил: у Амалеты была несчастная любовь, это стоит запомнить. – По мне, так любовь обжигает. Впрочем, как скажешь. Твоя очередь.
– Сплетни как платок…
– …минуя множество рук, становятся только грязнее. Истина как вода…
– Я бы сказала: не существует. Но это не соответствует условию, поэтому отвечу: бывает текучей.
Фляга переходила из рук в руки. Бренди обжигал язык, разгонял кровь и прояснял голову. У Амалеты мило порозовели щечки, заблестели глаза, и Джей решил, что от прелюдии пора перейти к более серьезным вопросам.
– Амалета, скажи, а ты случайно не знаешь, по какому поводу мы тут собрались?
– Думаю, мы скоро увидим, – она лукаво улыбнулась и указала на море. – Кланы хотят что-то нам показать.
– Знать бы что, – тихо пробормотал Джей и поглядел на море.
Серые волны перекатывались и колыхались, словно туша огромного монстра из сказок. Ветер сдувал клочья пены с верхушек волн, которые все бились и бились о скалы. Так что же такое задумали кланы? Может, собираются кого-нибудь казнить в назидание? Иногда судьбу обвиняемых отдавали в руки богов, позволяя морю решать: казнить или миловать. Но к подобному варварству редко теперь прибегали и уж точно не устраивали из него представление. Или, может, кланы хотят показать свою военную мощь и представить пару-тройку новых фрегатов? Но устраивать демонстрацию в такой шторм – полное безумие. Что же тогда они хотят показать?
За спиной тонко звякнул фарфор – вернулся Ирвин с чашкой чая в руках. Ветер принес абрикосовый аромат, и Джей постарался прогнать невольные воспоминания. Сейчас не время для грез. Настало время для торга.
Джей вплотную придвинулся к Амалете:
– Как насчет еще одной игры, Амалета?
Амалета покачала флягой, проверяя остатки бренди: булькало где-то на донышке.
– Хорошо. Предлагай.
– Игра называется «Ты – мне, я – тебе». Правила просты…
– Я знаю правила, Джей, – снисходительно прервала Амалета. – Но на этот раз начинай ты.
Джей кивнул, принимая условие: если твоя информация будет полезной, я предложу что-то взамен. Что-то не менее ценное.
– Предлагаю на обмен интересную новость. Поговаривают, что король Эглантин собирается женить сына. Своего наследника – принца Робера.
Джей сделал паузу, следя за реакцией Амалеты. Ее зрачки расширились, плечико дрогнуло и качнулось вперед – новость ее заинтересовала.
– Поговаривают также, – продолжил он тише, – что король в первую очередь будет рассматривать невест с Вольных островов. Полагаю, не надо объяснять, что это значит?
