Тени холодного солнца - страница 7

Теперь всякий раз вылезая из могилы, он ищет девушку точно похожую на ту что любил и которая отвергла его. И когда он найдёт такую, то выпьет её кровь и заберёт с собой в могилу. Её душа погибнет и она станет такой же как он, то есть бессмертной, проклятой Богом и будет пить кровь. Но зато если он найдёт такую девушку и заберёт её к себе в преисподнюю, то здесь уже больше никогда не появится. И все ужасы прекратятся навсегда.

– Ох… – вздохнула Клавдия. – Жаль что он не сможет влюбиться в такую мордастую и толстозадую как ты. А то стала бы ты, Герти графиней, да ещё и бессмертной в придачу. – В темноте послышался смех а затем тяжёлое сопение и сдавленные всхлипы Гертруды.

– Ну и гадина ты Клавдия! Да я бы тогда к тебе первой пришла и всю твою кровь выпила. Всю до последней капли.

– Ладно девочки, не ссорьтесь, – попросила Катарина своих подружек. – И так очень страшно. А как его звали, того графского сына?

– Это никому не известно, и нам запрещено расспрашивать про всё что связано с проклятым портретом. Если хозяин узнает какие разговоры мы ведём, то недолго и места лишиться. А если нас выгонят из замка, то где мы на приданое заработаем? – произнесла Гертруда почти что шёпотом. -Да и какая разница как его звали, уже четыреста лет прошло.

– Старуха Марта наверняка знает. – не согласилась Клавдия. – Только с нами она не будет разговаривать. Вот если-бы её подпоить…

С тех пор минуло уже два с половиной года. Катарина с подругами по прежнему играли в их «Страшную игру"и всякий раз на мрачном фоне портрета они видели одни и те же безжизненные лица господских предков. Множество страшных историй, рассказанных девочками перед сном, уже не пугали Катарину. Да и вообще, все эти старые легенды замка казались уже чем-то вроде детских сказок и не воспринимались всерьёз.

Но портрет всё равно её пугал. И каждый раз проходя через зал она старалась не смотреть на него.Сейчас, войдя в кладовую, она положила стопку белья на предназначенную для этого полку и огляделась. Находившиеся там трое женщин о чём-то активно спорили.

– Разбаловал её отец, ох разбаловал. После смерти жены слишком много свободы стал ей давать, вот и совсем девка уважение к нему потеряла. Ошалела от вседозволенности.

– Понятное дело – любимая дочь. И внешне, ну вылитая графиня – мать, царствие ей небесное, – сказала Грета, худощавая женщина лет тридцати пяти.

– Это вы о нашей молодой барышне говорите? – весело спросила Катарина. – Ну и как она сегодня?

– Плохо, – махнула рукой пухлая, конопатая Берта. – Всё на папеньку дуется, заперлась и никого видеть не хочет. И так уже шестой день. Слава Богу, хоть сегодня нормально покушала. А то первые три дня так вообще ничего в рот не брала. И как она только выдержала? Я бы точно не смогла.

– Похоже у нашей красотки приключилась «Чёрная немочь» – предположила насмешливо Грета. – А у господ по научному она зовётся – «Меланхолия».

– Да какая разница. Сохнет девка, ой сохнет, и с отцом она так и не разговаривает.

– Это всё из за того красавчика офицера что был здесь неделю назад.

– Вот именно! Он её сватать приехал а наш граф его и завернул: сказал, мол ваш род недостаточно знатен для нас, сударь.

– Неужто так и сказал?! – ахнула Берта.

– Ну да, они там в кабинете почти целый час спорили и кричали друг на друга. Офицерик этот выскочил от него весь красный, злой, сразу прыгнул в экипаж и на вокзал. Только его и видели. Говорят, отправился прямиком на войну. Даже с нашей барышней не простился.