– Чего тебе надо, чужак?
– Хочу поговорить с Синодом, – ответил Вакс.
– Ты констебль? – Террисиец оглядел его с ног до головы.
Из-за ближайших деревьев высунулись дети и тоже принялись его рассматривать.
– В каком-то смысле, – согласился Вакс.
– Террисийцы – сами себе полиция, – вступил в разговор второй из троицы. – У нас есть соглашение.
– Я знаю про сделку. Мне просто надо переговорить с Синодом или хотя бы со старейшиной Ввафендал.
– Тебя здесь не должно быть, законник! – вспылил первый. – Я…
– Все в порядке, Разал, – донесся из тени ближайшего дерева усталый голос.
Три террисийца повернулись и быстро поклонились, когда к ним подошла пожилая женщина. Статная, с белыми волосами и более смуглой кожей, чем у Вакса; при ходьбе она опиралась на трость, в которой на самом деле не было нужды. Ввафендал изучала Вакса. Он вдруг почувствовал, что вспотел.
Разал, продолжая кланяться, упрямо проговорил:
– Мы пытались его отослать, Старейшая.
– У него есть право здесь находиться, – отрезала Ввафендал. – В нем столько же террисийской крови, сколько в тебе; больше, чем у большинства.
Террисиец-бестия вздрогнул, потом выпрямился и снова уставился на Вакса:
– Вы же не хотите сказать…
– Хочу, – перебила его Ввафендал. Выглядела она очень усталой. – Это он. Мой внук.
Уэйн опрокинул бутылку и вылил себе в рот последние капли рома. Потом сунул ее в карман пиджака. Хорошая бутылка. Можно будет на что-нибудь обменять.
Он перепрыгнул с лодки на причал и махнул рукой Реду, лодочнику. Славный малый. Подбрасывал Уэйна до нужного места в обмен на истории. Уэйн выплюнул изо рта монету, которую держал за щекой, и бросил Реду.
Тот поймал:
– Чего это мокрая? Никак перепутал ее с леденцом?
– Алломант не может толкнуть монету, если она у меня во рту! – крикнул Уэйн в ответ.
– Ты пьян, Уэйн! – со смехом отозвался Ред и шестом оттолкнулся от причала.
– И близко не дошел до кондиции! Этому крохобору Ваксу даже не хватило такта припрятать полную бутылку!
Ред развернул лодку, направляя ее к середине канала; его плащ заколыхался на ветру. Уэйн отошел от шеста, отмечавшего место для швартовки, и перед ним открылся самый грозный вид из всех возможных. Элендельский университет.
Пришло время для трех испытаний Уэйна.
Он потянулся было за ромом, но потом припомнил – мысли путались, – что успел его допить. Ржавь и Разрушитель! Наверное, не стоило опустошать бутылку. С другой стороны, благодаря рому можно не обращать внимания на насморк. Напившись вдрызг, он мог разок-другой получить по физиономии и даже ничего не почувствовать. В этом таилось своеобразное ощущение непобедимости. Дурацкое ощущение, но Уэйн был не из разборчивых.
Держа руки в карманах куртки, он поднялся к университетским воротам. Над входом была выгравирована фраза на великоимперском: «ГЛУБОКОПОЗНАНИЕ СУТЬ ВЕКОВЕЧНОЕ НАМЕРЕНИЕ». Мудрые слова. Уэйн слыхал, что они означают: «Голодный дух вечно жаждет знаний». Когда ему случалось проголодаться, он съедал булочку, но в этом месте было полным-полно умных ребятишек, а они все со странностями.
К воротам небрежно прислонилось двое мужчин в черных куртках. Уэйн замедлил шаг. Итак, на этот раз они его ждали, не скрываясь? Вот и первое испытание. Просто прелестно, ржавь побери!
Что ж, как и полагалось великому герою какой-нибудь истории, Уэйн собирался сделать все возможное, чтобы подобного испытания избежать, поэтому метнулся в сторону, прежде чем эти двое успели его заметить, а потом двинулся вдоль стены. Она окружала университет, словно укрепленное хранилище. Неужто кто-то опасался, что все знания утекут отсюда, как вода из ушей пловца?
