– Здесь, если можно, – сказал он.
Водитель удивленно покосился на него:
– Здесь?
– Да. Меня тут заберут, – выдал он наспех придуманную версию, – Сколько я должен?
– Да, не надо ничего, – махнул рукой водитель.
Но он все же вытащил сотенную и положил на сидение, выходя из машины.
Грузовик повернул и поехал в сторону от железной дороги. А мужчина двинулся в сторону кирпичного строения. Без труда проник в него через открытый оконный проем. Назначение длинного одноэтажного здания он так и не понял. Было здесь и большое пространство, были и небольшие комнаты. Здесь тоже было холодно, но если не стоять возле окна, то ветра совсем не чувствовалось. В углу одного из помещений он нашел что-то вроде брезента, накрытого черной пленкой. Под ним была куча песка, сверху тоже что-то вроде песка, только тонкого слоя вперемешку со снегом. Он извлек этот брезент. Тот порядочно промерз, но все же сложился вдвое. Мужчина пристроился на кучу в углу на брезенте и накрылся им сверху. Он полулежал-полусидел, оперевшись на стенку, и сам не заметил, как заснул. Проспал он часа два. Проснулся от холода и от того, что захотелось есть. От первого не спасало даже отсутствие ветра и теплый пуховик, а вот голод можно было побороть с помощью оставшейся еды. Сок за это время остыл окончательно, но он все же допил его. Стало еще холоднее. Надо было двигаться, и он без всякого удовольствия снова вылез через окно на открытое пространство.
Похолодало, кажется, еще сильнее. Солнце клонилось к закату и зловеще смотрело на землю сквозь серую дымку. Он снова пошел к дороге, на этот раз, держа путь на перпендикулярную трассу. К счастью, здесь опять была лесополоса, где было поменьше снега, куда не проникал ветер. А главное – за стволами деревьев и кустами можно было скрываться от человеческих глаз.
Он и сам не знал, куда идет. По заходящему солнцу и блеклым теням он примерно определял направление, но о том, что находится там впереди, не имел ни малейшего представления. Он уже брел довольно долго, и запас бодрости, вроде бы подкопленный за время сна стал проходить, когда издалека донесся шум двигателя. По дороге ехал видавший виды УАЗик. Уставший и уже вконец измученный, он решил, что такая машина не может быть опасна ему.
Машина остановилась.
– Куда тебе? – спросил его высунувшийся из кабины мужик в шапке, сдвинутой на затылок и оттопыренными ушами.
– А вы куда едете? – вопросом на вопрос ответил он.
– В Ивановку.
– Довезете?
– До Ивановки? Не вопрос. Садись назад, только мешок подвинь, он тяжелый.
Он сел на заднее сидение, аккуратно сдвинув большой и грязный мешок. Там что-то металлически звякнуло.
– Запчасти это, не бойся. Не бомба, – засмеялся молчавший до этого водитель.
– Я не боюсь, – ответил он.
В машине было тепло, и говорить совсем не хотелось, тело сразу начало отогреваться и быстро становилось расслабленным.
– А тебе к кому в Ивановку? – спросил ушастый.
– К бабушке, – ответил он первое, что пришло в голову.
– А бабушку как зовут? – не унимался тот.
– Да, вы не знаете.
– Мы всех там знаем, – сказал ушастый, – У нас там даже художник есть. И его знаем.
– Художник? И что он там делает? – попутчик явно обрадовался перемене темы разговора.
– Рисует. Московский, известный. Только фамилию не помню, нерусская какая-то.
– Мы на трассе остановимся. Пожрать возьмем. Подождешь? – спросил водитель.
– Конечно.
Они выехали на трассу, повернули и через несколько секунд оказались возле магазина. Прямо напротив на стоянке стояла полицейская «Лада». У него захолодило сердце. Он всмотрелся – внутри вроде никого не было.
