– Естественно, – кивнул доктор Андерсон, размышляя над словами психолога.
– А известно ли вам, Денис Витальевич, – снова заговорил доктор Андерсон, – что Анна считает, что муж убил её родителей?
– Вы серьёзно? – доктор изумлённо смотрел на собеседника. Тот утвердительно кивнул головой. – В жизни в такое бы не поверил. Почему же она так считает, она сказала?
– Сказала. По её словам, она застала мужа за неверностью с секретаршей, потребовала развод. Сказала, что переедет к родителям. И в ту же ночь они сгорели в собственном доме.
– Но это ничего не доказывает. – Денис Витальевич откинулся в кресле.
– Верно, не доказывает. Но, по словам Анны, от вещей мужа пахло гарью. А когда она его об этом спросила, он ударил её по лицу. Скажите, Анна делилась с вами своими догадками о причастности мужа к смерти её родителей?
– Нет, что вы! – ошарашенно воскликнул Денис Витальевич. – Я впервые слышу это от вас. Если бы Анна поговорила со мной, я смог бы ей сразу помочь. Она прошла бы лучший курс психотерапии.
– То есть вы не допускаете, что она могла быть права? – доктор Андерсон подался вперёд.
– Поймите меня правильно, – Денис Витальевич провёл рукой по лицу, – Анна, действительно, хороший человек. Я прекрасно к ней отношусь. Но поверить, что Антон сжёг её родителей… Это, мягко говоря, невероятно. Я знаю его со школьных лет. Он жёсткий адвокат, но не убийца. Я уверен, что внезапная и такая трагическая смерть родителей пошатнула психику Анны. Она и так всегда была себе на уме. Детство было не самое светлое. Родители её любили, но, как я понял, отец слишком любил выпить, мать была постоянно на работе. За девочкой приглядывала злющая тётка. Ну и плюс в школе было не всё гладко. Потом несколько неудачных романов… Ну вы сами понимаете. А потом такое несчастье. Каждый мог бы свихнуться. Я допускаю, что Антон мог изменить Анне. Он всегда был неравнодушен к красивым женщинам. Но чтобы убить! Нет, этого не может быть.
– Денис Витальевич, вы сказали, что Анна Морозова простая, добрая и приветливая. Что ещё вы можете добавить к этому?
– Психологический портрет, понимаю, – кивнул доктор Колчанов. – Что ж, я могу сказать, что она сангвиник, флегматик, меланхолик, холерик. Да, думаю, именно в такой последовательности. Интроверт. Хотя, может, интроверт только в незнакомой и некомфортной обстановке. В кругу семьи или друзей я её не видел. Но опять же, я и не слышал, чтобы у неё были друзья. С родителями отношения были сложные, оттуда и нехватка любви, неуверенность в себе, замкнутость. Она привлекательна, но пользоваться своими женскими чарами не умеет, думаю, и не пыталась научиться. Людям не доверяет. Может быть довольно противоречивой. Порой наивна, порой мудра. Совесть и мораль для неё не пустой звук. Очень остро реагирует на критику, хотя на конструктивную довольно спокойно. Негатив воспринимает в штыки, в любом виде.
Доктор Андерсон, она не убивала Антона! Я уверен. Она бы просто не смогла. Я один не в состоянии ей помочь. Моего диагноза недостаточно. Помогите, прошу вас!
– Я сделаю всё, что в моих силах, Денис Витальевич. Спасибо за информацию, вы мне очень помогли. – Стивен Андерсон поднялся и протянул руку.
– Что вы, – Денис Витальевич тоже поднялся и пожал протянутую руку, – это вам спасибо, что согласились помочь нам. С полицией она и двух слов не сказала. Я очень рад, что вы оказались в нашей стране и согласились помочь. Я буду вам очень обязан. Я просто хочу позаботиться о жене друга. Понимаете? У неё никого не осталось, и я не могу пройти мимо человека в беде.
