– …ядь! Беги сюда! Твою мать! Сюда, придурок!!!
В себя пришел уже на мосту. Большую часть пролетев с разбегу, я застрял на последних метрах. Ни назад, ни вперед. Будто что-то схватило меня за шиворот и держит. Колька стоял у самого края балки и, судя по раскрытому рту, что-то орал. А лед под мостом вдруг затрещал и стал проседать. Сквозь разломы проступила черная, жуткая вода… Потом меня рвануло со страшной силой, и я оказался на берегу…
Мы валялись в снегу метрах в трехстах от кустов, через которые пробирались до этого к острову. Меня трясло. Зубы стучали. Колька (я вспомнил – это он выдернул меня с моста!) изысканно матерился, превзойдя даже боцмана, с которым мне довелось служить в свое время. А тот был великий матерщинник…
Через некоторое время Коляныч все же иссяк и принялся смеяться. Я, к своему удивлению, присоединился к нему. Истерика, вот что это такое! Я думал об этом и заходился в хохоте. Мы валялись в сугробе, смеясь и кашляя, а потом Колька кое-как поднялся на ноги и, продолжая похохатывать, произнес:
– Ну… Ну и… Ну ты… Игореха и кретин! Я… предупреждал! Надо молча… Но как ты бежал! По кругу… По кр… кругу! А орал! А на дерево!
– Как – на дерево? – Я даже смеяться перестал.
– Да просто! Бежал, бежал по земле, забежал на дерево, спрыгнул и дальше…
– Врешь!
– Да нет! Завтра днем, если хочешь, следы посмотрим. Там дерево чуть под наклоном растет…
– Ну его, знаешь ли, – сказал я. – Ты мне хоть денег плати, а туда я больше не пойду.
Странно работают у человека мозги. На самом-то деле мы не верим во всякую такую мистику, даже если не отметаем ее существование с порога. Слушая байки на потусторонние темы, мы все относимся к ним по-разному: отрицаем напрочь, злимся, насмехаемся, переводим все в шутку, а ежели имеется хоть капелька романтики в крови – верим. Но верим не до конца. Просто нам хочется немножко таинственности, сказки и волшебства. Часто в ответ на очередную быличку мы выдумываем свою. В конце концов у каждого человека в жизни случалось необъяснимое происшествие. Другое дело, что почти каждый умеет это необъяснимое объяснить чем-то банальным. Ум защищается. Нормальный предохранитель. Механизм, следящий за тем, чтобы система не пошла вразнос…
Другое дело, когда мы сталкиваемся с ЭТИМ в реальности. Вот тут мы начинаем верить. Иногда – до поноса. И удивляемся: как же это другие ничего такого не видят? Это же есть!
Вот и я, оказывается, не верил. Хотел верить, – да! Но на самом деле… Даже когда Учитель показывал всякие фокусы, я убеждал себя, что это вроде гипноза. Гипноз ведь наукой обоснован? Признан? Работает? Значит, это он и есть. Ну, плюс еще мастерство, конечно…
Теперь же я ехал домой, глядя вокруг широко раскрытыми глазами. Нет, я не видел больше никаких духов и чертей. Я и того-то не видел. Зато ощущал! Всем своим существом. И это ощущение мне здорово не понравилось.
Глядя на окружающих меня, деловито снующих людей, я поражался их закрытости, закупоренности и замкнутости. Как будто они сами посадили себя в прочные непрозрачные банки с прорезями. И через эти прорези видят только то, что им кажется понятным и относительно безопасным. Хотелось заорать: «Люди, очнитесь! Это же есть! Оно среди нас!» Но я не орал, конечно. Скворцова-Степанова как раз на Удельной. Закроют…
Вполне возможно, я действительно сумасшедший. (Защитные механизмы работают и у меня.) Все привиделось. Ничего не было. Колька меня разыграл.
