Тени Петербурга - страница 27

Я чувствовала себя крайне неуютно, хотя и сгорала от любопытства узнать об Алине что-то намного большее, чем то, что я уже знала и так. Всё же было несколько некомфортно оттого, что я не могла проявить должного сочувствия девушке, потому что, несмотря на то, какой бы трагичной не оказалась её история, я едва ли могла бы считать кого-то более несчастливым, чем саму себя. Но Алина, к счастью, не понимала моих чувств, поэтому продолжала:

– Знаешь, я ведь не пила, не курила ни табака, ни травы, да и других наркотических и психотропных веществ не принимала. Вся моя греховность заключалась в том, что я носила короткие юбки, красилась и ела бутерброды на завтрак вместо каши.

Неподдельная улыбка озарила вдруг лицо Алины, и я совсем запуталась, пытаясь понять, что она чувствовала тогда, что ощущает сейчас. Как она справляется с тем, что на неё обрушилось? Со стороны могло показаться, что она вспоминает случившееся с ней с удовольствием и радостью.

Кофе получился даже вкуснее, чем обыкновенно, и я на некоторое время отвлеклась от осознания глубины своей жажды крови.

– Мне исполнилось 18, – Алина перешла к кульминационному моменту, – как раз в тот день, когда я сдала последний экзамен в университете и закрыла летнюю сессию. Мы поехали с нашими одногруппниками отмечать это великое, по нашим тогдашним меркам, событие в один из ночных клубов. До того вечера я ни разу не бывала в подобном заведении, но надеялась, что мне понравится. Возможно, так и случилось бы, но не при сложившихся обстоятельствах. Настя… ты её знаешь…

Да, я знала ту самую Настю, которая то и дело одаряла меня ненавистным взглядом, и пыталась привлечь к себе внимание абсолютно каждого молодого человека, который только смел смотреть в мою сторону. Кажется, она готова была раздеться догола или выброситься из окна, если бы точно знала, что никто из них больше на меня не взглянет.

– Так вот Настя напилась до полусмерти, и мне пришлось полночи возиться с нею. Тогда мы ещё были подругами или кем-то, кто очень их напоминает. Привести её в чувство удалось нескоро, а когда она начала самостоятельно передвигаться, я поняла, что доехать в это время за город, где жили родители, у меня не получится. Я уже подумывала о том, чтобы взять такси, но Никита предложил нам с Настей переночевать у него дома, совсем недалеко от клуба.

– Неужели?

Совсем уж невероятной выглядела для меня возможность того, что такой человек, как Никита способен на благородный поступок, если он никак не поможет ему в доказательстве теории струн.

– Да, вообще он милый, – заметила Алина, чуть улыбнувшись.

Я вспомнила, как совсем недавно тот самый Никита смотрел на неё с какой-то непонятной мне злостью и решила, что он, наверняка, никогда не скажет ничего подобного о своей одногруппнице-блондинке. Очевидно, он считал её недалекой, зацикленной на парнях или другой чепухе. Возможно, Никита был не так далек от истины, поскольку в физических знаниях, по крайней мере, Алина не блистала. Даже я знала больше, чем она, хотя вообще не училась в университете. Однако история не закончилась, и моё любопытство только возрастало.

– Утром, как только начали ходить автобусы до Кенгисепа, я села в первый же из них и поехала домой. Я ожидала услышать нравоучения, угрозы или даже получить затрещину. Но стоматолог и учительница превзошли все мои ожидания. У самой входной двери стояли две собранные хозяйственные сумки в клетку с моими немногочисленными вещами. Отец сказал совершенно будничным тоном, что мне стоит вернуться туда, где я находилась этой ночью. Он добавил, что если я решила, что могу так поступать, мне не место в их доме. Больше он не произнес ни слова, просто указал рукой на дверь. Мама же даже не позволила мне подняться в комнату и убедиться, что все необходимые вещи собраны и ничего не забыто.