И вдруг – знакомый голос прорезал этот туман, словно нож. Он повернулся и в этот же момент понял, что не совсем желает видеть этого человека. Перед ним стоял Алекс. Тот самый персонаж, с университетских времён, с его язвительными шутками и предельной самоуверенностью, что всегда вызывало у Даниэля чувство не уютности.
– Ну, ну, кого я вижу, – деловито произнес Алекс, его глаза искрились тем же превосходством, с которым он всегда смотрел на окружающих.
Как вижу, гуляешь один? Ну в общем-то я и не удивлен, – добавил он со смехом, пытаясь задеть Даниэля.
Отголоски их прошлых разговоров вернулись в память. Алекс всегда чувствовал себя в центре внимания, был как бы выше других, часто подшучивал над людьми, не скрывая своей уверенности. Он был таким, каким Даниэль никогда не мог и не хотел стать – типичным задирой, с глупыми шутками.
Даниэль почувствовал, как напряжение сразу сковало его тело. Он пытался не выдать себя. По спине пробежал лёгкий холодок, но он не стал показывать, как эти слова задели.
– Не нашёл ту самую? Или всё ещё тоскуешь по прошлому? – продолжил Алекс, глядя на него с видимым насмешливым интересом.
Даниэль тихо вздохнул, затягиваясь сигаретой. Он почувствовал, как этот дым обжигает его лёгкие, оставляя неприятное послевкусие. Он не хотел ни оправдываться, ни вступать в бессмысленные разговоры с этим человеком. Но как-то так сложилось, что каждый раз, когда Алекс попадался ему на пути, он становился тем самым раздражающим пчелиным жужжанием в голове, которое не так просто вытолкнуть.
– К чему мне это? – пробормотал он, пытаясь сдержать агрессию. Мне одному хорошо.
Ответ прозвучал как попытка оправдаться перед самим собой. Но даже он почувствовал, как слабый оттенок горечи в голосе выдает его наивность. Алекс же не торопился с ответом.
– Конечно-конечно, – усмехнулся он, оглядывая своих друзей, которые внимательно наблюдали за происходящим. Так ты и останешься изгоем, одиночкой.
Эти слова были как удар, точно попали по самой уязвимой точке. Они врезались в его сознание, как зубья колючего кустарника. Всё, что Даниэль пытался скрыть, обрушилось на него в эту секунду. Этот человек, всегда так легко разбивавший чужие надежды, даже не заметил, как оставил Даниэля с чувством пустоты внутри. Он был как шершень, который всегда оставляет свой след.
Даниэль не ответил. Он просто развернулся и ушёл, растворяясь в ночной тени, направляясь в самый центр города, где все было продолжением его одиночества. С каждым шагом Даниэль ощущал, как его тело отказывается слушаться, и как его мысли становятся разрозненными, неуправляемыми. Город, который раньше был для него полем для размышлений, теперь казался чуждой и враждебной территорией. Светофоры мигали, создавая у него ощущение бессмысленности, каждое движение людей казалось таким же бесцельным. Он был частью этого хаоса, но никогда не мог стать его центром.
И вот в этот момент, среди вечернего города, он снова почувствовал себя частью чего-то – будто растворился в нем, в этом многослойном темном мире. Слова Алекса всё ещё звенели в его ушах, отзывались эхом.
Он смотрел на огни ночного города, пытаясь забыть, что кто-то, как его старый знакомый, верит, что он остался в том самом положении.
– Хорошо тебе Даниэль, просто ведь изумительно, – раздраженно сказал он сам себе, вдыхая очередной дым. Так он продолжал идти, поглощённый туманом, до тех пор, пока не добрался домой, и, не чувствуя усталости, лёг в кровать.
