Маша скинула последнее, что осталось у нее в руках, закрыла окно и обвела глазами комнату. Сервант купила она, а вот белый строгий сервиз — он. Вытащив стопку тарелок, она на секунду задумалась и, решив просто разбить его, шмякнула со всей силы на пол. Этой же участи не избежали тарелки для супа, стопка пиал и соусница.
В дверь позвонили. Маша, захватив с собой пузатую супницу, понеслась в коридор. Если это Юрий — она разобьет эту супницу об его голову!
Но на пороге стоял тот невзрачный мужичок с улицы.
— Соседка, — он удивленно приподнял выкинутые ей пожитки, которые подобрал с улицы, — ты, наверное, итальянка? Но до Нового года полтора месяца. Мне кажется, ты рановато начала избавляться от этого.
Он снова приподнял покрывало с грузом и сделал шаг вперед, протягивая ей. Маша ни в коем случае не хотела дотрагиваться до этого хлама и сделала шаг назад.
Так незнакомец оказался в квартире и смог заметить разбитый сервиз на полу в гостиной.
— Что-то я не помню обычаи, когда разбивают посуду. Интересно, что этому предшествовало?
Маша бросила на пол супницу, которая разлетелась на мелкие белые осколки, и уперла руки в бока:
— Я могу точно предсказать, что последует после!
Мужчина ухмыльнулся, но явно не испугался:
— Наверное, битье соседей?
— Угадал!
Маша сделала шаг на него в надежде, что мужчина поймет, что ему пора домой, в свою соседнюю квартиру, но тот не шелохнулся даже тогда, когда между их носами и муха не смогла бы пролететь. Правда его нос был чуть ниже ее, но к этому незнакомец наверняка привык и сдаваться не думал.
— Ну бей, чего уж, — прошептал он почти ей в подбородок.
— Я гномиков не бью, — со злостью ответила Маша.
Мужчина не обиделся, а даже улыбнулся:
— Знаешь, как меня только не обзывали! И твоя версия кажется мне совершенно безобидной. Я даже откликался на карлика.
Маша растерялась. Ей не стоило обижать соседа.
Она сделала шаг назад и виновато отпустила голову.
— Давай чайку выпьем? — предложил гость.
Девушка вздохнула. Что ж, она хотела хоть одну живую душу, чтобы разделить переживания? Вот она!
— Проходи, — указала она рукой и закрыла за ним дверь.
3. Одиночество преподносит кучу вариантов
Маша прошла на кухню и упала на стул. Сил не было совсем. Возможно, после того, что она совершила, у нее произошел выброс адреналина или еще чего-то, и сейчас ее обволакивали слабость и беспомощность: руки и ноги ватные, в голове пустота, а на душе кошки скребут, скребут и, кажется, скоро все выскребут.
Сосед пошел следом, огляделся, направился к чайнику и включил его. Маша наблюдала за ним исподлобья, рассматривая: такой мужичок-с-ноготок, одет современно, в джинсы и клетчатую рубашку.
Сосед по-хозяйски открыл холодильник, достал пирог в стеклянном контейнере, отстегнул крышку, понюхал содержимое и принес находку к столу.
— С яблоками? Пахнет шикарно!
Он заметался по кухне в поиске приборов, но Маша уже не хотела за этим наблюдать и отвернулась. Она не любила, когда кто-то хозяйничал на ее кухне.
Вроде же хотела живую душу, но что-то ей от его присутствия легче не становилось.
Пока она размышляла, как бы этого гостя вернуть в соседнюю квартиру, перед ее носом оказались две чашки с чаем, две пустые тарелки и приборы.
Мужчина разрезал пирог и положил по куску на тарелки.
— Рассказывай! — приказал он и отхлебнул горячий напиток.
Маша посмотрела на него. Лицо явно доброе, а сам он смешной: маленький такой, и, хоть на голове плешь и у глаз морщины, но все равно какой-то… как ребенок. Взрослый ребенок.
