Теоретические основы марксизма - страница 2

Впрочем, вполне очевидно, что введение новых орудий труда никоим образом не может быть признано господствующей силой социального развития. Только в новейшее время технические изобретения быстро следуют одно за другим, между тем как раньше проходило много столетий без существенных перемен в орудиях труда, что, однако, не препятствовало поступательному ходу истории. Превращение ремесла в мануфактуру, соединение прежних многих мелких производителей в одном рабочем помещении под руководством капиталиста было чрезвычайно важным шагом экономического и вместе социального прогресса. Но распространение мануфактуры нельзя ставить в связь с каким бы то ни было техническим изобретением. Среди всех форм промышленных предприятий есть только одна – фабрика, характеристическим признаком которой является род употребляемых орудий труда. Возникновение ремесла из семейного производства, распространение капиталистической домашней промышленности, это тысячелетнее промышленное развитие не находилось ни в какой связи с техническими изобретениями.

«Ничего не может быть неосновательнее, – замечает совершенно верно Карл Бюхер, – тех ученых построений, которые приурочивают новые культурные эпохи к возникновению гончарного производства или изготовления железа, изобретению плуга или ручной мельницы. Народы, умеющие превосходно изготовлять из железа топоры и даже трубы, пользуются еще и теперь деревянными копьями и стрелами и обрабатывают землю деревянными орудиями, хотя у них нет недостатка в быках, которые могли бы тащить плуг»10. Это нисколько не опровергает материалистического понимания истории, но опровергает то толкование этой теории, согласно которому историю движут технические изобретения.

Между тем как Маркс всегда указывает при формулировке своей основной историко-философской идеи на производительные силы как на решающую историческую силу (так, например, в своем знаменитом предисловии к «Zur Kritikderpolitischen Ökonomie»), Энгельc объявляет основой общественного строя «производство и вслед за производством – обмен»11. Правда, это различие в формулировании доктрины, общей обоим авторам, не имеет принципиального значения, но все же оно не лишено известного интереса. Энгельс чувствовал, что понятие производительных сил слишком туманно и неопределенно, чтобы внушить читателю ясную идею об основах исторического материализма, и потому он предпочитает говорить не о производительных силах, а о производстве и обмене. Однако это отнюдь нельзя считать улучшением рассматриваемой доктрины. Прежде всего она утрачивает при такой формулировке свой первоначальный монизм. Не один, а два фактора – производство и обмен – признаются Энгельсом решающими моментами исторического развития без точного определения взаимных отношений между ними. Правда, Энгельс дает понять своим способом выражения («вслед за производством – обмен»), что обмен играет в данном случае менее важную роль, но все же обмен, по мнению Энгельса, образует собой самостоятельный и, таким образом, до известной степени независимый от производства фактор. Так, Энгельс очень резко критикует мнение Дюринга, согласно которому обмен должен рассматриваться как подразделение производства. «Если Дюринг спутывает два совершенно различных, хотя и взаимно обусловливающих процесса производства и товарного обращения, – говорит Энгельс, – и совершенно бесцеремонно утверждает, что от опущения этой путаницы может возникнуть только путаница, то он доказывает этим лишь то, что он не знает или не понимает колоссального развития, которое обращение получило в последние 50 лет»