– Б-библиотека?
– Да, – сказала она. – Знаешь, это такое место, где находятся маленькие прямоугольные предметы, состоящие из соединенных между собой бумажных листков.
– Д-да… Это там… – пробормотал я, махнув в сторону улицы Сешан.
Это была правда.
– …Я к-как раз т-туда иду…
Это была неправда.
– Если хочешь, могу т-тебя п-п-п-проводить… Это была правда.
– …К-как с-с-с-скажешь. Мне-то всё равно.
Это была неправда.
По дороге мы почти не разговаривали. Во всяком случае, я. Боялся, что буду выглядеть идиотом, стоит мне только открыть рот. Кожа у девушки была гладкая, глаза ореховые, а губы очень тонкие и очень яркие, как будто линию мелком прочертили.
Пока шли, я узнал о ней чуть побольше. Ей семнадцать лет, они с отцом приехали из Парижа и сняли на лето маленький домик рядом с пляжем. Вот почему я никогда раньше ее не встречал. Звали ее Лорен.
– Как киш[5], что ли? – спросил я.
Она остановилась и неуверенно посмотрела на меня. Похоже, не могла понять, придуриваюсь я или на самом деле болван. Запомнить на будущее: по возможности не сравнивать девушек с пирогами. Она слегка тряхнула головой, словно отгоняя эти мысли, и спросила:
– А тебя как зовут?
– Н-н-ной, – ответил я.
– Допотопное имечко.
– Ну спасибо.
– Ты что, не понял? Ной… потоп…
– Ну да, конечно. – Я притворился, будто мне тоже смешно, хотя понятия не имел, о чём речь.
Она, наверное, это заметила, потому что, чуть наклонившись ко мне, пояснила:
– Ноев ковчег, балда! Тебе же, наверное, миллион раз что-то такое говорили.
Она улыбнулась и шагнула влево, чтобы не врезаться в дорожный знак. Я хотел сделать то же самое, но в момент, когда я начал разворачиваться, нога соскользнула с края тротуара, я потерял равновесие и по-дурацки взвизгнул, со всего маху приложившись к знаку щекой.
Бум-м!
– Больно? – заботливо спросила Лорен.
– Да всё нормально, – ответил я совершенно равнодушным тоном.
Как будто хотел сказать: «Знак-то? Да не беспокойся, я каждый раз это проделываю. Шутка такая».
Вообще-то я обрадовался, что она не посмеялась надо мной. А ведь это было так легко. Но она пошла дальше, время от времени искоса поглядывая на меня.
Я засунул кулаки поглубже в карманы, и мы повернули за угол у булочной внизу. На ногах у Лорен были новенькие кеды – во всяком случае, совершенно белые, – и мне вдруг стало стыдно за мои грязные ботинки и драные джинсы.
К тому же на щеке у меня, наверное, отпечатался след от дорожного знака.
– Т-тебе понравился п-пляж? – спросил я, чтобы сменить тему.
Она взглянула на меня с интересом.
– Откуда ты знаешь, что я там была?
– У тебя в-волосы еще не совсем в-высохли.
– Ой, и правда! – сказала она, потрогав голову. – Да, понравился. Но… не знаю, мне там надоело.
Она убрала упавшую на глаза прядь и усмехнулась, как будто хотела сказать мне по секрету: «А знаешь, почему мне там надоело? Ну да, ты-то знаешь. Из-за этого придурка Реми Мута». Тротуар впереди сужался, она подошла ко мне чуть ближе, и на очень короткое мгновение я почувствовал, как ее рука коснулась моей.
Мы прошли еще примерно сотню метров, и, когда впереди показалась библиотека – внушительное здание, перестроенный завод – с вывеской «Медиатека имени Женевьевы Бюло», Лорен воскликнула:
– Вот это где! Спасибо, Ной, если бы не ты, я бы всё еще искала. Я приехала сюда на всё лето, так что лучше сразу узнать, где находится библиотека. Пляж хорош на пару минут!
