Теория дрона - страница 2

Их разновидностей может быть столько же, сколько родов войск: наземные дроны, морские дроны, подводные дроны и даже дроны подземные, которые воображение рисует в виде огромных механических кротов. Всякое передвижное устройство, всякий управляемый механизм можно подвергнуть «дронизации» начиная с того момента, как на его борту больше нет человеческого экипажа.

Дрон можно контролировать или дистанционно при помощи операторов-людей – по принципу дистанционного управления ^>5, или автономным способом при помощи роботизированных устройств – по принципу автоматического пилотирования. На практике в дронах сочетаются эти способы управления. Армии пока не располагают вступившими в строй «автономными летальными роботами», даже если, как мы увидим в дальнейшем, существуют достаточно продвинутые проекты подобного рода.

«Дрон» – слово профанного языка. Армейский жаргон прибегает к другой терминологии. Они говорят, скорее, о «воздушном транспортном средстве без экипажа» (Unmanned Aerial Vehicle, UAV) или «боевом воздушном транспортном средстве без экипажа» (Unmanned Combat Air Vehicle), в зависимости от того, оснащен механизм оружием или нет.

Эта книга посвящена боевым летающим дронам, которые в настоящее время используются для нанесения ударов, что регулярно находит отклик в прессе. Дронам, которые называют «охотниками-убийцами». Это история глаза, ставшего оружием: «Мы перешли от использования БПЛА, изначально выполнявших задачи разведки, наблюдения и опознания… к настоящему функционалу “охотника-убийцы” вместе с Reaper», то есть «смерти с косой», – название, добавляет этот генерал ВВС, «хорошо передающее смертоносную сущность этой новой системы вооружений» ^>6. Несомненно, лучшее определение этих механизмов, предназначенных для наблюдения с воздуха и превратившихся в машины для убийства, звучит так: «Летающие портативные камеры высокого разрешения, оснащенные ракетами»^>7.

Офицер ВВС Дэвид Дептула определил их основную стратегическую максиму: «Настоящим преимуществом этих беспилотных летательных аппаратов является то, что они позволяют проецировать власть, не проецируя уязвимости»^>8. Выражение «проецировать власть» в данном случае следует понимать как использование военной силы за пределами собственных границ. Это вопрос иностранного военного вторжения, стоящий перед имперской властью: как при помощи силы влиять из центра на остальной мир, который служит его периферией? На протяжении длительного времени в истории военных империй «проецирование власти» было синонимом «отправки войск».

Но именно это уравнение сегодня подлежит пересмотру.

Сохранение при помощи дрона состоит в удалении уязвимого тела, которое помещается вне досягаемости. В нем мы видим исполнение давней мечты, которой вдохновляется история баллистического оружия: увеличить расстояние настолько, чтобы достать противника до того, как он будет в состоянии это сделать в отношении нас^>9. Но особенность дрона заключается в том, что он играет на другом участке пространства. Между гашеткой, на которой лежит палец, и орудием, из которого будет выпущен снаряд, теперь тысячи километров. К расстоянию досягаемости – или расстоянию между оружием и мишенью – добавляется дистанционное управление – расстояние между оператором и его оружием.

Но «проекция власти» – это также эвфемизм, который означает причинение боли, убийство и разрушение. Проделывать все это нужно не «проецируя уязвимости», а это подразумевает, что только уязвимость противника будет подвержена опасности вооруженного насилия и превратится в обычную мишень.