Теория квантовых состояний - страница 85

– Добрый вечер, Мария, – сказал я, не дождавшись по-моему, когда Азар закончит. – Все ли у вас в порядке?

Я шагнул на аллею за спиной у Азара, по ходу отряхиваясь от снега.

Мария испуганно переводила слезящийся взгляд с меня на Азара. Азар же все это время, даже читая речь, неотрывно с каким-то хищным удовлетворением следил за четверкой у забора. А те молчали и не пытались никаким образом сопротивляться или попросту ретироваться.

– Д-да, кажется все хорошо, – она избегала смотреть на напавших, отвернув от них голову.

– Как вы предполагаете, Борис Петрович, – снова встрял Азар, – какого наказания было бы довольно для этих? Возможно – обыкновенной сдачи властям, ведь, придется им там куда хуже, нежели Марии некоторое время назад. Ох уж эти мне любящие свою работу дежурные ночной смены. Ведь они, помимо всего прочего, отцы своих дочерей, которые в данной ситуации тоже оказались, пусть под косвенным, но ударом.

Маша Шагина смотрела теперь на Азара широко открыв глаза.

– Один из таких мастеров, капитан патрульно-постовой службы Юрь Михалч Филинов, будет здесь через минуту.

– Вы вызвали милицию? – спросил я.

– Ну-ну, Борис Петрович, не отказывайте нашей доблестной милицейской службе в чуткости и проницательности. Милиция сама соизволила явиться, ощущая, по всей видимости некую неловкость из-за того, что не им достанутся лавры героя, спасшего барышню.

Действительно, со стороны перекрестка, к нам на улицу свернула мигающая визжащая милицейская машина УАЗ. Она в несколько секунд долетела до нас, затормозив с глухим скрежетом. Растворив одновременно три дверцы – по числу людей внутри – растрепанные мятые стражи правопорядка в серых нарядах высыпались наружу. Мне показалось, что из машины даже вырвался пар, так они там надышали.

– Что тут у нас? – отдуваясь, спросил толстый, усатый и высокий, судя по погонам, капитан, вышедший с переднего пассажирского места.

– У вас тут вопиющий случай нарушения, товарищ Филинов, – ответил за всех сразу Азар. – Преступление, остановленное единственно смелостью и отважностью рядового прохожего имело целью ограбить милую девицу, а может чего и похлеще. Благо еще рядовые прохожие не перевелись у нас, а то прямо предположить опасаюсь, что могло бы случиться, покуда бравая милиция предавалась утехам со спиртным.

Трое в форме как один посмотрели на Азара. Я теперь только заметил, не у капитана Филинова, а у его коллеги, сержанта с заднего сиденья, в глазах поволоку и некоторую повышенную скученность. А потом и у капитана.

– Мы, правда, и сами грешны в последнем, – миролюбиво добавил Азар, – однако у нас имеется на этот счет железное оправданье: после трудового дня, никак не во время.

Затем произошла некоторая странность. Словно все дальнейшее происходило со мной спешно и в полудреме. Отчего-то не призвали нас с Азаром проследовать как свидетелей в отделение, отчего-то милиция составляла протокол тут же сама, на капоте УАЗика, подложив под строгий бланк Азаров дипломат и слушая его предлинное объяснение с жестикуляцией и исторической справкой. Отчего-то Маша Шагина, пугливо жавшись ко мне, не добавила ни слова к нелепейшей картине преступления, нарисованной Азаром, только испуганно глядела на него, как и те, у забора. А милиционеры виновато отводили глаза и обходили стороной ее и меня, шныряя между виновниками и машиной.

В памяти остались краткие эпизоды-вспышки: початый французский коньяк, настырно прилагаемый Азаром к делу в качестве улики; оплеуха, что озверело отвесил Филинов одному из преступников, так что голова виноватого резко дернулась и показалось мне, что шея его не выдержит, оплеуха просто так, без причины, но с жестокостью не уступающей ихней, умноженной чувством безнаказанности; вялые, безвольные шаги преступников к подоспевшим милицейским машинам, с единственно живыми глазами, точнее взглядами, обращенным на разглагольствующего Азара, взглядами смертельного ужаса, боязни, невиданной мною раньше; скомканное прощание с Машей Шагиной, дрожащей, потерянной; чужой и пустой взгляд ее в окне уносящегося УАЗика; полная луна, переливающаяся, яркая, словно улыбающаяся опустевшей аллее; и я, заботливо усаженный дополнительно прибывшим экипажем ППС, который ни слова не сказавши за всю дорогу, ответственно доставил меня до дому.