– Наши пацаны там. – Робко заикнулся кто-то из оставшихся в строю спецназовцев. – И командир тоже…
– Мы не успеем их откопать до прилета. – Мрачно ответил сержант. А это был именно Игорь. Балагур и весельчак, на лице которого было сейчас невозможно отыскать и тень улыбки. – Я знаю, что там остался лежать в том числе и майор.
Рявкнул сержант с яростью, посмевшему снова открыть рот бойцу и пошел вперед первым, увлекая, едва не пинками, за собой остальных.
До подвала они успели добраться вовремя. Причем часть бронированных бойцов остались прикрывать от продолжавших отчаянно рваться к людям кровососов. Но прямой коридор к убежищу с наскока преодолеть они уже не могли. Корд на прямой наводке это уничтожавший материю дезинтегратор в упор разрывавший сунувшихся кровососов. Только шмяк пули и тело разлетается на части, которые обратно уже не сможет собрать даже феноменальная вампирская регенерация.
Нет. Надолго бы это все равно не задержало войсковую элиту бывших Атлантов. Но и им требовалось пара-тройка минут на преодоление этой рукотворной преграды из стали и смерти. Совсем чуть-чуть времени для того что бы подавить вредную огневую точку, которого просто не было у них, хотя кровососы этого не знали. Пока не знали. А потом им будет уже все равно. Трупам обычно абсолютно безразлично все происходящее на грешной матушке- Земле.
Момент гиперзвукового прилета никто увидеть не смог. Даже для вампиров ракетный удар по одному из подмосковных особняков оказался крайне большим сюрпризом. Миг и мир кажется, что замирает. Взрывы и выстрелы стихают. Природа словно задерживает дыхание, а потом на землю приходит настоящий рукотворный Ад.
Кинжал ударил не прямо в здание, а рядом. Но и от близкого взрыва боевой части ударившей в землю на скорости в 9 махов прочный бетон особняка сложился из-за ударной волны моментом, а подавившие окончательно отчаянное сопротивление спецназа штурмовики вампиров, бежавшие к дому, просто испарились в плазме детонировавшей боеголовки.
Подвал в котором успели укрыться остатки людей вздрогнул и словно выдохнул всей своей конструкцией осев на пару метров. Скрип и скрежет ударили по ушам, окончательно забивая уши людей нудящим писком обвала. Относительно не пострадали только закованные в стальной доспех спецназовцы. Хотя их и до этого изрядно покоцали нападавшие. И вряд ли пацанов в данный момент можно было назвать боеспособными в полном смысле этого слова.
– Все вроде. Понесло. – Оглушительно громко закричала Настя, вытирая сочившуюся с ушей кровь. – Антон? Где мой брат?
Девушка, не замечая крупной рванной царапины отлетевшим осколком камня начала судорожно шарить в осколках битого бетона и кирпича, отыскивая всех, кого только можно.
– Отдохни, девочка, – Настю отодвинула лапища крупного парня, вылезшего из своей окончательно отключившейся брони. – Мы сами. Тебе надо перевязаться.
– Что? – Закричала контуженная девчушка с недоумением оглянувшись вокруг себя.
– Пошли, – ее перехватил один из бойцов, который подобрал где-то санитарную сумку с красным крестом на боку. И жестами с громким матом, наконец достучался до оглохшей временно Насти.
Постепенно люди в наполовину обрушенном подвале дольно старинного особняка начали приходить в себя с руганью и матами подтягиваться, и собираясь в кучу.
– Антон, – радостная Настя крепко обняла вытащенного из под обломков кирпича и камня брата. Тот не ловко прижал сестру одной рукой. Вторую парень баюкал на сделанной из обрывка формы перевязке. И незаметно для девушки кривился от боли. Он был в том возрасте, когда кажется позором показывать свою боль или слабость другим. Так думают многие до тех пор, пока по-настоящему не узнают, что такое истинные страдания.
