– Что? – Подняла глаза девушка.
– Пошли!
– Ага… А подруга, если тебя в нашей комнате найдёт, что скажешь?
– К себе переведу!
– Ага, сейчас!
– Время относительно, но ещё не пришла пора узнать об этом! Пошли быстрее, мне ещё много дел надо успеть закончить! Чтобы это не начинать пока! Не настала пора!
– И что ты делать будешь? – Девушка закрыла глаза.
– Жечь! Всё жечь, как… Пошли!
В чём может быть смысл духовных испытаний, как не в любви и принятии, рождающейся у тех, кто истинно прошёл их? Владимир уже знал об этом. Но очень хотелось узнать ещё, есть ли у Наташи, на пояснице, татуировка – кошка с вытянутыми лапками? И этот пирсинг… Колечко такое маленькое, на самом…
«Тётя Глаша вышла из дома рано утром. Надо было переделать много дел – задать корма борову Борьке, накормить кур и уток, не забыть собрать яйца, выпустить пастись Зорьку, пятнистую корову, ждущую в хлеву. Тётя Глаша была доброй и приветливой, много работала и считалась в деревне настоящей хозяйкой. Одно только не ладилось в хозяйстве у тёти Глаши – мужика не было! А в каждом хозяйстве должен быть мужик! Не сильное будет хозяйство, если мужика в нём нет! Вроде и всё правильно делала Тётя Глаша, хорошо и вовремя, да только с виду всё правильно было…»
Влад читал листки с мелконаписанным текстом и понимал, что потихонечку начинает сходить с ума. Вместе с тётей Глашей. Сегодня ночью он не выдержал борьбы с самим собой и поддался на глупое и неотвязчивое желание, даже почти физическую потребность встать чуть ли не за час до рассвета, достать листы бумаги, захваченные с собой в деревню так, на всякий случай, как обычно берут с собой, уезжая на какое-то время в новое место, в деревню ли, на курорт ли. Берут многое другое, всякий хлам, удивляясь потом причине этого. Потребность была писать, писать что-то, какой-то текст, даже не задумываясь над смыслом написанного. Исписав листов десять, Влад, успокоившись, лёг досыпать. И сейчас, проснувшись на час позже обычного, с удивлением перечитывал галиматью, написанную его, несомненно, почерком. Листы бумаги формата А4 лежали на столе, вместе с ручкой, почерк был его…
Экспертизы почерковедческой проводить не надо было, здесь сомнений быть не могло. Так, как писал Влад, не писал никто ни из старых друзей-однокурсников, ни из новых знакомых коллег. Смесь неряшливых букв, закорючек и символов, которые покрывали лист слева направо равномерным слоем, даже за почерк принять можно было с натяжкой! Ни к стенографии это не имело никакого отношения, ни к тексту. Зато, на спор, Влад мог практически дословно в течение полутора часов записывать, как магнитофон, речь лектора, не коверкая, не интерпретируя и фальсифицируя её. Правда и разобрать эти записи впоследствии мог только он сам! Чтобы доказать, что спор он выиграл, Владу приходилось уже по-человечески переписывать, расшифровывать текст. Свой текст переделывать в общечеловеческий. Сейчас записи на листах как раз и были выполнены тем, только ему знакомым почерком. Ещё со студенческой скамьи им самими и выработанным. Однокурсники даже конспекты его для подготовки к зачётам и экзаменам никогда не просили – смысла никакого не было, не могли разобрать практически ничего. Хотя диплом с отличием, полученный Владом по окончании института, вроде бы и давал ответы, что качество конспектируемых лекций должно было быть высоким. Ответы-то ответами, но почерк… Если бы Влад сам бы всего этого не понимал, произошедшее пару часов назад показалось бы ему чьей-то глупой шуткой или умным розыгрышем, лучше сказать. То, что это писал он лично, было бесспорно. Но Влад думал, что это был сон! С какой бы стати он подскакивал ночью, задолго до рассвета, чтобы написать что-то несуразное… Про тётю Глашу? «Тётя Глаша вышла из дома…» Шизофрения? Начало или уже заматеревшая стадия болезни, неизлечимая форма? Влад убрал исписанные листы в стол и стал одеваться. Дел было много… Он застыл на мгновенье и чуть не чертыхнулся – прямо, как у тёти Глаши! Неужели у всех в деревне дел было много? Но он же сюда вроде отдохнуть приехал, сбежав практически спонтанно из сумасшедшей, жаркой до невозможности, Москвы, чтобы хоть недельку отдышаться, а заодно и отоспаться, напиться парного молока, покупаться и половить рыбу! Дел много… Да уж, много! Как у…
