В этом странном месте и вправду сидеть трезвой было глупо.
Отпив глоток из чаши, я только потом подумала, что я не единственная пила из нее. Там ведь от слюны аборигенов миллиарды бактерий.
Эта чанга действительно была по вкусу совершенно другой. Сладкой с кокосовым запахом и ярко выраженным вкусом гуавы. Через минуту во рту появилось горькое послевкусие. Чтоб его заглушить я сделала еще глоток.
Мысли о том, что я слизываю чей то ротавирус, а в худшем варианте заморский герпес, отошли на задний план. Вместе с чангой в тело проникала легкость, и уже сквозь лопатки пробивались крылья.
Волшебное ощущение невесомости в теле обрадовало.
С первых дней, как я поселилась в Африке, я не расслаблялась ни на секунду. Постоянно находилась в нервном напряжении, решении горы проблем, попытке понять себя, Озерского, сдерживалась чтоб не повиснуть на сильной шее Ричарда и одновременно, чтоб не проткнуть ее ржавым ножом и не обрести долгожданную свободу.
Я хотела допить чангу, но Мавлуда поспешно выхватила чашу из моих пальцев.
- Не стоит злоупотреблять. Этой дозы достаточно для увлекательной ночи.
Что моя помощница имела ввиду, я уже была не в силах понять. Проследила за ее кивком в сторону Ричарда. Ему принесли большую сигару, скрученную из целых листьев табака. Он смотрел на меня сощурившись, делал короткие затяжки и, наслаждаясь, выпускал ароматный дым.
Пение девушек становилось ритмичнее и громче, их движения отвязней и размашистей. Я повиновалась зову тела и вильнула бедрами в такт с Мавлудой. Уже и ее голые груди не казались чем то вопиюще неприличным. Глядя на них, я улыбалась и смогла отвести взгляд без осуждения.
Ричард вытянул затекшие ноги, усаживаясь поудобнее. Во мне возникло глупое желание подойти к нему и сесть рядом на землистый пол. И прежде чем подумать о последствиях, я пританцовывая, зашагала к нему.
Он не сводил с меня задумчивого взгляда. Чем ближе подступала я, тем грубее и строже становилось выражение лица Беннета.
В висках пульсировали удары сердца, песни девушек гипнотизировали и раскрепощали.
Проигнорировав недовольство Ричарда, я сняла со скамьи широкие листья банановой пальмы и постелила их возле ступней моего хозяина. Медленно, глядя ему в холодные льдистые зрачки, опустилась рядом сначала на корточки, а затем поудобнее села на попу. И не спрашивая позволения, при всех незнакомых мне людях, положила голову ему на бедро.
Конечно, меня опоили! Иначе то, что я вытворяла, я не смогла бы пояснить.
Ричард мог меня отвергнуть, разозлиться. И был бы прав, я ведь окончательно свихнулась.
Но и Беннет не совсем простой персонаж моей истории. Помимо незаурядного ума и аристократической внешности, в нем таилась темная сторона. И когда мрак и развращенность находили выход в доминирующем поведении, ему это доставляло особое удовольствие.
Я смотрела на босые ноги дикарей, вышагивающие в свой такт вокруг языков пламени, моя щека и ухо были прижаты к бедру Ричарда. Мне стало удивительно спокойно. Все происходящее показалось таким правильным.
Неожиданно Ричард погладил мои волосы, так бережно и нежно, что я от удовольствия закрыла глаза. Его пальцы лениво перебирали длинные пряди, поглаживали по кругу ушко, спускались на шею. Он вел по моим венам, будто безошибочно чувствовал их под кожей. И при этом продолжал говорить с темнокожими собеседниками на незнакомом языке.
